Разум за Бога. Почему среди умных так много верующих

Однако заявление о том, что любая истина – лишь оружие в борьбе за власть, не выдерживает критики по той же причине, что и заявление о культурной обусловленности любой истины. Пытаясь объяснить их все одной, другой или третьей причиной, неизбежно оказываешься в невыгодном положении. К. С. Льюис пишет в эссе «Человек отменяется»:

Но нельзя продолжать «объяснять и оправдывать» вечно: вскоре обнаружится, что придется искать объяснение самому объяснению. Нельзя продолжать «видеть насквозь» все, что есть вокруг. Сквозь что-то смотрят, лишь когда разглядывают нечто, находящееся за ним.

В прозрачности окна есть смысл потому, что улица и сад за ним непрозрачны. А если бы можно было смотреть И сквозь сад?.. Совершенно прозрачный мир невидим. «Видеть все насквозь» – значит ничего не видеть⁶.

Если вы называете любые притязания на истинность борьбой за власть, значит, это относится и к вашему заявлению. Если вы, подобно Фрейду, утверждаете, что все притязания на истинность, касающиеся религии и Бога, – всего лишь психологические проекции, предназначенные для того, чтобы справиться с чувством вины и неуверенности, то же самое справедливо и для ваших слов. Видеть все насквозь – значит ничего не видеть.

Фуко навязывал истинность своего анализа другим людям, хотя и отрицал саму категорию истинности. Значит, некоторые виды притязаний на истинность выглядят неопровержимыми. Непоследовательность борьбы против угнетения, когда мы отказываемся признать существование истины, – вероятно, и есть причина, по которой постмодернистская «теория» и «деконструкция» находятся в упадке⁷

. Г. К. Честертон высказал такое же замечание почти сто лет назад:

Нынешний мятежник – скептик, он ничего не признает безусловно… и потому не может быть подлинным революционером… Любое осуждение предполагает какую-то моральную доктрину… Короче говоря, современный революционер, будучи скептиком, все время подкапывается под самого себя. Бунт современного бунтаря стал бессмыслен: восставая против всего, он утратил право восстать против чего-либо… Вот мысль, которая останавливает работу мысли, И это единственная мысль, подлежащая запрету⁸[3].

Сообщество не может охватывать всех

Христианство требует от членов своего сообщества конкретных убеждений. Оно открыто не для всех. Это путь к социальной разобщенности, утверждают критики. Сообщества людей должны предназначаться для всех, быть открытыми для всех на том основании, что все мы люди. Сторонники подобных взглядов указывают, что во многих городских районах соседствуют представители разных рас и религий, тем не менее уживающиеся вместе и образующие одно сообщество. Все, что для этого требуется, – чтобы каждый уважал частную жизнь и права остальных и работал ради равного доступа к образованию, рабочим местам, возможности принимать политические решения. В условиях либеральной демократии общие нравственные принципы считаются необязательными.

Увы, изложенные выше взгляды чрезмерно упрощены. Либеральная демократия опирается на обширный список допущений: приоритетность индивидуальных прав перед общественными, разграничение частной и общественной морали, святость личного выбора. Все эти убеждения чужды представителям многих культур⁹

. Значит, либеральная демократия, как и любое другое сообщество, опирается на общий набор весьма конкретных принципов. Основа западного общества – единые для всех его членов обязательства по основаниям, правам и справедливости, хотя их общепризнанного определения не существует¹⁰. Все представления о справедливости и разумности коренятся в системе неких конкретных убеждений о смысле человеческой жизни, которые разделяют далеко не все¹¹. Следовательно, идея общества, охватывающего всех и каждого, иллюзорна¹². Каждое человеческое сообщество придерживается неких общих убеждений, которые неизбежно создают границы, охватывают одних людей и исключают других.