Развал. Действующие лица свидетельствуют

Полозков вспоминает, что атмосфера в зале была достаточно мрачной – в президиуме сидел один Горбачев, который не скрывал, что уже договорился с Борисом Ельциным о том, что КП РСФСР возглавит давний соратник Бориса Николаевича по Свердловскому обкому Олег Лобов. В то время Лобов работал вторым секретарем компартии Армении, именно ему было поручено выступить с приветствием от братских компартий на российской партконференции, более того – у Лобова болела мать, он опаздывал к открытию съезда, и его сняли с поезда и доставили в Москву вертолетом. Внешне, впрочем, все выглядело пристойно – Горбачев объявил рейтинговое голосование, по итогам которого получился список из двенадцати кандидатов (в основном секретари обкомов), к каждому Горбачев обращался с персональным напутствием («Просил каждого – не отказывайтесь сразу, подумайте до утра»), рассказывал о своем отношении к кандидатам.

Полозкова в списке не было. – И вдруг встает первый секретарь Ростовского обкома Суслин и говорит: Михаил Сергеевич, подождите, у нас же есть Полозков. И липецкий первый секретарь Донских сразу вслед за ним тоже встает и говорит: да, а где же Полозков? Горбачеву ничего не осталось, как включить в список и меня. Выборы на съезде – завтра утром. На том же совещании с Полозковым случился еще один инцидент. Накануне XXVIII съезда ЦК КПСС решил предоставить каждой республике право напрямую избрать в новый ЦК по пять человек – так называемые республиканские квоты. Михаил Горбачев предложил избрать пятерых от России на том же вечернем совещании и назвал своих кандидатов – Михаил Шатров, Андрей Нуйкин, Борис Пиотровский, Александр Гельман, Аркадий Вольский. – По какому принципу он их отобрал – непонятно. Я вышел к микрофону и сказал, что такая квота вызывает много вопросов. Если точно, то вот мои слова: «Россия не знает Нуйкина, Россия не знает Гельмана». И я предложил свой список – Василий Иванович Белов, Валентин Васильевич Чикин из «Советской России», Карпов из Союза писателей СССР, Бабичев из ЦК и композитор Андрей Петров. Мой список поддержали, горбачевский провалили. На этом разошлись.

VIII

В ночь перед голосованием Полозкову в гостиницу «Россия» позвонило, кажется, все политбюро – Николай Рыжков, Анатолий Лукьянов, Владимир Крючков, Егор Лигачев.

«И каждый говорил: не снимай свою кандидатуру», – вспоминает Полозков. Кандидатуру он не снял. Во второй тур вышел вместе с Олегом Лобовым, в итоге Лобов набрал около 700 голосов, Полозков – 1800. Во главе партии, которая теперь называется КПРФ, он провел чуть больше двенадцати месяцев – до июля 1991 года, когда с давлением 60 на 30 и пульсом 32 лег на операцию к Евгению Чазову, уступив свою должность Валентину Купцову.

Август девяносто первого, роспуск КПСС, Беловежские соглашения – все это время Полозков пролежал под капельницами, а в январе 1992 года, под Старый Новый год, к нему в ЦКБ приехали соратники по уже бывшему политбюро ЦК КП РСФСР – Геннадий Зюганов, Иван Антонович (потом он станет министром иностранных дел лукашенковской Белоруссии, а сейчас преподает в академии ФСБ в Москве), Владимир Кашин и другие. Решили возрождать партию – поделили между собой обкомы, чтобы обзванивать их и: «Если первый секретарь за нас, звать его, если не за нас – звонить второму, потом просто секретарям и так до тех пор, пока не найдется тот, кто за нас». Через год, когда Конституционный суд подтвердит, что российская компартия не находится вне закона, именно эти секретари обкомов будут воссоздавать КПРФ на местах.

Сам Полозков уже никогда не вернется к активной политической деятельности, ограничиваясь членством в консультативном совете КПРФ у Анатолия Лукьянова – но это скорее номинально, гораздо больше времени и сил Иван Кузьмич тратит на работу в возглавляемом им Курском землячестве Москвы, которое вместе с покойными скульптором Вячеславом Клыковым и композитором Георгием Свиридовым сам же и создал в середине девяностых. Еще рисует пейзажи (в основном – виды родной деревни) и пишет стихи.

IX

В 1990 году в Норильске, когда первый секретарь ЦК КП РСФСР Иван Полозков встречался с коллективом горно-металлургического комбината, из толпы выскочил двухметрового роста страшный мужчина, который закричал, что, мол, сколько можно терпеть этих коммунистов, и давайте сбросим Полозкова в штольню. Полозков ответил, что сбрасывать его не нужно, потому что он сам как раз хотел спуститься посмотреть, как работают горняки. На глубину 1100 метров спускались вместе со страшным мужчиной.