Развалины часовни

Вслед за Федякой начал нервничать Водяной Петрушка. Обычно когда он нервничал, то становился похожим на страдающего чумкой бегемотика, но в тот раз эмоции довели его до состояния полного ступора. Это был уже не добродушный бегемотик, а прошлогодний утопленник.

— Буль-буль, — сказал Водяной, — бль…

Иван-Царевич отодвинул свой стул, поднялся во весь рост и с шумом вынул из ножен короткий меч.

— Говори ясней, добрый человек, а не то огорчу до невозможности.

Вместо ответа бородач вынул из невидимого кармана маленький блокнотик и золотой «Пакер». На виду у изумленной публики он принялся что-то выводить размашистыми буквами на первой же чистой странице.

— Так и запишем, — бубнил он себе под нос, — нечисть лесная оскорбляла парламентера нехорошими словами и угрожала холодным оружием…

Все присутствовавшие в избе сотрудники заповедника «Курьи ножки» раскрыли рты. Чай был забыт и остыл, варенье растеклось по столу, сладкая плюшка выпала из рук Яги и приземлилась на полу возле башмака незваного гостя.

«Не ждали» называется.

Гость, закончив писать, сунул блокнотик обратно и, наконец, решил прояснить свои туманные намеки. Во взоре его появился робкий блеск номенклатурного превосходства.

— Итак, господа… кхм, товарищи,.. так будет вернее. Короче, супостаты, вам велено передать, что вы должны выметаться отсюда в недельный срок, ибо в этом живописном месте будет открыт другой заповедник.

Гробовое молчание в ответ. Иван-Царевич зачехлил меч, Яга икнула, а Водяной Петруша даже перестал булькать.

— Чаво? — спросил осторожно Федяка.

— Ничаво! Другой заповедник будет, говорю! — Бородач поднялся с лавки и начал по-хозяйски осматривать помещение. Номенклатурное превосходство в его глазах уже не маскировалось и сверкало всеми цветами радуги. — Здесь мы разместим сторожа. На большее твоя халупа, бабуся, не годится.

Яга молчала. Ей нечего было ответить.

— Читали последние новости? — осведомился бородатый гость, заглядывая в стоявшую у окна кадку с солеными огурцами. — Слышу, не читали. В газетах пишут, что вы, язычники, забиваете чистый разум людской всяческой гадостью и отвлекаете народ от размышлений о вечности. На вашей совести, бабуля, десятки преступлений против нравственности… Кхм, послужной список тот еще! — Бородач усмехнулся.

Поскольку Яга хранила партизанское молчание, погруженная глубоко в себя, слово взял Федяка.

— Огласите список, пожалуйста.

— Пожалуйста, нам не жалко. — Гость переместился к печке, выдернул край пухового одеяла, зачем-то пощупал его внутренности. Судя по улыбке, остался доволен. — Каннибализм — раз! Неоднократные попытки сексуального совращения — два! Недозволенные химические опыты — три! В общем, полный сатанизм. Вот.

Бородач продолжал обходить избушку, регулярно поглаживая объемный живот. В образовавшейся паузе вновь лязгнул меч Ивана-Царевича. Молодой и горячий Ваня не мог смотреть на происходящее спокойно.

— А мил человек, — сказал он, выдвигаясь из-за стола, — скажи, пожалуйста, куда девать сотни лет эволюции? Неужто ты не замечаешь, что они граждане теперь вполне законопослушные, детишек развлекают…

— Ты, пьяный мачо, вообще помолчал бы, — ответил бородач, на всякий случай отходя подальше от вооруженного Царевича. — Сидишь тут, пьешь вместе с ними, супостатами. Кстати, твой моральный облик давно внушает мне опасения: как ты с лягушкой-то… это самое…

— Чаво? — вновь произнес Федяка.

— Да ничаво! — взорвался незваный гость, и всю его дипломатическую шелуху разом сдуло в окошко. — Содом и Гоморра, говорю, вот чаво! В общем, болтать мне с вами некогда. Либо вы покидаете здешние места и уходите там себе в какую-нибудь глубокую чащу, либо мы будет разговаривать с вами на другом языке!

Баба Яга, наконец, обрела дар речи.

— Это на каком? — робко поинтересовалась она, механически собирая со стола хлебные крошки. Вопрос застал бородача врасплох. Точного ответа у него явно не было. Да и не за этим он сюда пришел, чтобы на вопросы отвечать.

— Увидите, — сказал он. — Итак, супостаты, неделя сроку вам, и усё! Честь имею!

Бросив прощальный и полный необъяснимых эмоций взгляд на Ивана-Царевича, гость развернулся и вышел за дверь.

…Разумеется, в недельный срок они не уложились. Да, собственно, и не собирались. Усадьбу пришлось закрыть, оставив в разочаровании сотни приехавших из разных городов туристов. Яга пыталась дозвониться до областного министра культуры, чтобы обрушить на него гневный вопрос: «Почто без вашего позволения здесь распоряжаются какие-то незнакомые люди и обзываются нехорошими словами?! Ведь это же ваш проект!» — но телефон министра женским голосом стыдливо сообщал, что абонент временно недоступен.

Тогда они поняли: министр решил не ввязываться в это дело. Как говорится, на любую крупную рыбу в море найдется рыба покрупнее.