Развалины часовни

«Порву как тузик грелку!!! — вскричал Альфред и начал раздраженно размахивать мечом. — Я не шучу! А ну, доставай свои доспехи, надевай шлем, пойдем на пустошь биться!…

Оранжевый Горлум икнул от страха, громко пукнул, извергая в вечерний воздух Священного Леса запах вареных яйцев, и как-то сразу стало понятно, что биться сегодня он категорически не желает — ни на пустоши, ни в каком-либо другом месте»…

… — Саша, унитаз засорился!

В кабинет вошла жена, по обыкновению неожиданно, и Саша сам чуть не испортил воздух, как только что персонаж его романа.

— Подожди, Лен, — отмахнулся он, стараясь загородить монитор ноутбука своим худым торсом. — Последняя глава осталась, уже почти финал!

— Да знаю я твои ложные финалы! — Лена пристроилась у него за спиной. — Ну-ка не прячь! Что тут у тебя?…

Саша покраснел, но отступил от монитора. Он понял, что сейчас его будут бить. Возможно, даже ногами.

— Та-ак, — протянула жена. — «Запах вареных яйцев»? Я всегда думала, что яиц…

Саша начал канючить:

— Ну, Лен, я сколько раз тебе говорил — не лезь в то, чего не понимаешь! Это же…

— В яйцах я точно понимаю больше, чем ты, дружище! Слава богу, пятый год у плиты.

Саша вздохнул, но промолчал.

— Так, дальше: какие грелки и Тузики могут быть в твоем Средиземье? Там же от силы одиннадцатый век до нашей эры, там же, наверно, еще траву кушают.

Саша пыхтел, но молчал. Он вновь терпеливо ждал, когда супруга удовлетворит свою потребность потоптать непризнанного гения. Обычно на это уходило минут пять-семь, и потом Саша, ощущая себя туалетной бумагой, выполнившей свой гражданский долг, возвращался к работе. Ничего, пять-семь минут можно потерпеть.

— И вот еще, — продолжала Лена, поглаживая писателя по плечу, — мне кажется, что слова «пукнул» и «священный лес» не совсем монтируются. Ты уж, милый, выбери что-нибудь одно — либо пиши о расстройстве кишечника, либо о священных лесах.

И она, улыбнувшись, направилась к двери.

— И вообще, насчет унитаза: по-моему, это более интересная точка для приложения твоих талантов.

Саша покраснел. Пожалуй, сегодня экзекуция была слишком болезненной.

«Черт бы все это побрал!» — подумал он и вернулся к тексту.

— Так… блин!…

«Ну что, испугался, подонок?! — вскричал Альфред, видя, как Оранжевый Горлум начинает пятиться в сторону Великого Дуба. — Я еще и не так могу! Ты ответишь за все! Ответишь за свои злодеяния, ответишь за Пухлощекую Принцессу»…

«Вот же зараза какая! — думал Саша, молотя по клавишам компьютера, — истории про кишечник ей подавай, домохозяйка несчастная!».

«…ответишь за Принца, сожженного на костре, и за нашего Дракона, которого ты уморил голодом»…

«Я должен, я просто обязан закончить этот роман! Я всем им покажу… всем… они узнают»…

«Оранжевый Горлум уперся спиной в Великую Сосну… — «Тьфу, блин!» — …«уперся спиной в Могучий Дуб и…»

Писатель замер. Что же было дальше?!

— Саша-а! — донеслось из кухни требовательно и даже раздраженно. Как же она достала, господи!

«Оранжевый Горлум отошел на три шага назад.

«Ага, испугался, тварь!» — победно закричал Альфред и уже собирался снести твари голову своим обоюдоострым мечом, но Горлум вдруг грустно улыбнулся.

«Да пошел ты к черту, дурак, — устало бросил он. — Иди унитаз чинить».

2006

Счастливая Катя

«Люди устали от плохих новостей.

Им нужны спокойствие и уверенность в завтрашнем дне…»

(Из беседы с одним главным редактором информационной службы)

Катя сидела на девятом этаже и, разумеется, не знала, что творится на первом, втором и чуть выше. Она не представляла даже, как дела на восьмом, хотя могла бы при желании спуститься и посмотреть — благо буфет и ближайший туалет располагались именно там. Но нет, она не знала. И была счастлива.