Разведчик в Вечном городе. Операции КГБ в Италии

…Нет места более располагающего к раздумьям, чем кладбища. Наверное, потому, что здесь особенно остро чувствуешь необходимость уважать необратимость времени спешить, чтобы начать задуманное и завершить начатое. Пройдите по грустным и тихим аллеям последнего пристанища землян, и эпитафии поведают о том, чего хотели и чего не сделали ушедшие из мира сего, или, наоборот, заставят живущих что-то дорассказать за них…

На генуэзское кладбище Стальено я попал не потому, что оно упоминается в туристических каталогах как одна из достопримечательностей на Апеннинах. Действительно, вряд ли найдешь еще место, где было бы собрано такое великолепие мраморных памятников, сработанных руками талантливых итальянских скульпторов. Но летом 1962 года меня заинтересовала на Стальено скромная могила русского партизана, захороненного в одном из уголков генуэзского «кампо санто» – так итальянцы называют свои погосты, где спят вечным сном бойцы итальянского Сопротивления, погибшие в боях с нацистами перед самым окончанием войны – в начале 1945 года. На плите были выбиты имя, отчество и фамилия русского, звучащие довольно странно: «Фиедар Александер Поэтан (Фиедар); место и дата смерти: Канталупо Лигуре 2. 2. 1945». Сверху на надгробии стояли еще два слова: «Медалья д’Оро», означавшие, что тот, кто лежит под ним, награжден Золотой медалью за военную доблесть.

Золотая медаль – очень высокая награда. Ее кавалеру при посещении казарм оказываются такие же почести, как и президенту республики. Кавалера Золотой медали обязаны приветствовать первыми высшие чины итальянской армии, независимо от того, является он офицером или же простым солдатом. Всего лишь несколько десятков человек в Италии имеют эту награду. В их числе единственный в то время иностранец – наш русский.

В Ассоциации генуэзских партизан мне показали правительственный декрет, которым Итальянская республика наградила советского солдата своим высшим воинским отличием. «Являя собой пример дисциплинированности и мужества, – говорилось в нем, – зная, что идет на верную смерть, Фиедар Поэтан во время атаки противника ринулся в гущу врагов и открыл огонь. Нападение было столь внезапным и смелым, что противник растерялся и был вынужден сдаться. Немцы понесли большие потери, было захвачено много пленных. Во время этого героического эпизода, изменившего в тот день весь ход событий, Фиедар Поэтан пал смертью героя во имя идеалов свободы народов».

В архиве Института истории Сопротивления в Лигурии сохранился документ, в котором говорится, что «Фиедар Поэтан, оказавшийся в Италии в лагере военнопленных, узнав, что неподалеку в горной местности действуют партизаны, вместе с группой своих соотечественников сумел ночью бежать из немецкого концлагеря. Организовав внезапное нападение на часовых, он позаботился о том, чтобы захватить у них как можно больше оружия».

– Я прекрасно помню, как Федор появился в нашей бригаде. Пришел он не один. Всего их было девять оборванных и голодных русских парней: Саша Кириков, Онуфрий, Афанасий, Виктор, Василий, Сергей, Степан, Иван и Федор – огромного роста, прямо богатырь, мы его потом прозвали «гигантом». Представляясь, он отчетливо произнес имя: «Федор» и тише – фамилию, вроде как «Поэтан». Наш писарь так и внес ее в боевой список дивизии. Говорите, что странная фамилия? Может быть, вполне это допускаю. Многие ваши фамилии звучат странно для итальянского уха. А тогда, кстати, было не до уточнений. Есть имя – и хорошо, а какое оно геноме ди батталья, то бишь партизанская кличка, или то, которым нарекли мама с папой, – никого не касалось. Каждый день люди рисковали жизнью, и лучшей визитной карточкой партизана была та, которую он демонстрировал в бою, а не за бутылкой вина…

Так говорил о Федоре командир Гарибальдийской дивизии «Пинан-Чикеро» Аурелио Феррандо, или «Скривил» («Молния») – так звали его партизаны, когда мы встретились с ним в Ассоциации партизан.