Разведчики

«…1 ноября. Ночи стали заметно холоднее. Только что пришел с позиций и попытался ненадолго уснуть. Как долго я спал – не знаю. Меня разбудил винтовочный огонь. Сразу же вскочил и пошел наверх. Вдруг все сразу стихло. Я устало опять спустился в подвал с надеждой, что в эту ночь больше не будет никаких сюрпризов. Снова шаги на лестнице. Я схватился за пистолет. В двери стояли два моих солдата. Один из них едва держался на ногах. Даже в слабом свете фонаря я видел рану на левой стороне его головы. Его трясло. Я встал и усадил его на свой стул.

– Что случилось?

Второй ответил:

– На нас напала штурмовая группа. Я как раз вылез из окопа, и тут атаковали русские. Они уже давно, наверное, лежали у наших траншей. Все было бесшумно. Его, – показал на своего товарища, – они ударили по голове и потащили с собой.

– А как оказалось, что он сейчас здесь?

– Дозорный слева от нас услышал шум и выстрелил в темноту. Наверное, он в кого-то попал, потому что раненый в возникшей суматохе смог вырваться и убежать.

Раненый сидел, дрожа, на стуле. Глаза его блестели, подбородок двигался. Он хотел говорить, но не мог выдавить из себя ни слова.

– Тревога! Обыщем поле.

Вчетвером мы прошли вдоль фронта роты – от ячейки к ячейке. Солдаты были встревожены стрельбой. Я внимательно рассмотрел ячейку, на которую было совершено нападение. На дне лежал шлем раненого. Он его снял, чтобы лучше слышать, и это едва не стоило ему жизни.

Осторожно мы проползли по предполагаемому пути отхода разведгруппы противника. Метров через пятьдесят я рассмотрел в темноте предмет, напоминающий лежащего человека. Держа пальцы на спусковых крючках, мы приблизились к нему. Осталась пара шагов – сомнений нет, кто-то лежит. Я приказал прикрыть меня со всех сторон и подошел к нему. На земле лежал русский. Рядом с ним – автомат. Я перевернул его, он был мертв.

– Взять его, заберем с собой!

С большим трудом мы дотащили этого человека богатырского сложения вверх по склону до Шварценау. Под прикрытием стены обыскали его карманы. Нашли фото девушки и вырезки из газет с его именем и фотографиями. Я разобрал это, несмотря на кириллицу. На груди у него было много орденов, среди них – Красная Звезда. Наверное, был большой птицей в своем полку. Вот этот советский человек откуда-то с Волги добрался до Восточной Пруссии, как мы до Сталинграда, и случайный выстрел положил конец его карьере.

«Берлина он уже не увидит», – пришло мне в голову. Я это не сказал и не испытал никакого удовлетворения от этой мысли. Награды и документы убитого русского я упаковал в пакет и отправил с посыльным в батальон. Может быть, они заинтересуют начальника разведки дивизии. Снова наступила тишина. Я попробовал уснуть…»

Карл Кноблаух. «Кровавый кошмар Восточного фронта. Откровения офицера парашютно-танковой дивизии «Герман Геринг»