Разведчики

– Нет. Но все равно не вижу смысла ехать. Судя по всему, ты была права: внутри КГБ созрел какой-то заговор, и это связано с немецкой сывороткой. Думаю, что «холодные» бойцы – это новые берсерки. Кто-то наштамповал их в большом количестве и теперь пытается использовать. Репин ждет, что я подскажу ему, кто это может быть и как с этим бороться.

– А если он сам участвует в заговоре?!

– Зачем тогда требует расшифровать записи? Нет, Репин на правильной стороне. Понимаю, для тебя все чекисты пока в черном списке, но я, кажется, начал понимать, кто из них кто. На этой базе не осталось заговорщиков, все уехали в Москву, устраивать дворцовый переворот. Как в пятьдесят девятом или восемьдесят восьмом.

– Все-таки не веришь, да? – Варвара достала из кармана «ВЭФ». – Это не дворцовый переворот, Зимин. Сменой правительства и Политбюро дело не ограничится. Смотри, что покажу. Записи сделаны три часа назад. Дворец Советов, Кремль, Лубянка, Останкино, Садовое кольцо… смотри, мой наивный оптимист, и прозревай.

Четкости изображения и яркости красок «ВЭФ» позавидовала бы сама природа. В объемном изображении сжался, но раскрасился и насытился соком целый мир во всех деталях. Даже мельчайшие подробности были видны резко и отчетливо, вне зависимости от ракурса и дистанции.

Первый видеофильм снимала летающая камера Пятой программы. Почему-то ленинградский новостной канал всегда находил больше сюжетов в Москве, чем в Колыбели Революции. Вот и сегодня он отличился: снял панораму с высоты макушки стометровой статуи Ильича на крыше Дворца Советов. Это была классика жанра, но в этот раз облет центра Москвы отличался двумя деталями: камера снимала не просто панораму, а периодически увеличивала отдельные участки до максимума. А еще расставляла так называемые акценты: делала стоп-кадры, которые сопровождала стрелочками и комментариями.

Будь это НВТ – Новое Всесоюзное телевидение, или московский Центр Телевещания, известные склонностью к подгонке событий под формат сенсаций, все эти ухищрения выглядели бы нормально. Однако Пятерка всегда тянулась за Первым и Вторым, или даже за Новостями Европы и старалась подавать материал беспристрастно, как говорили профи, «без комментариев». И вдруг – стрелочки, стоп-кадры и «зумы».

Уже одно это обстоятельство заинтриговало, и Зимин буквально с головой погрузился в кадр.

Сначала казалось, что ничего особенного не происходит. Но камера расставляла акценты, которых становилось все больше и больше по мере приближения к Кремлю. Затем, на обратном пути, по мере возвращения к Дворцу Советов, камера начала показывать и вовсе такое, что стало ясно: дело дрянь.

Крепкие мужчины в серой униформе без всякого почтения заламывали руки отдельным гражданам и уводили их в черные автобусы или в вестибюли государственных учреждений. Примечательно, что среди схваченных было много милиционеров и других людей в форме. Несколько милиционеров попытались вырваться, но тут же отхватили таких «лещей», что провалились в нокдаун. Двое так и вовсе вырубились и обмякли.

Выглядело все странно, однако еще более странным показался другой фрагмент: в сотне метров от места предыдущей потасовки уже, наоборот, милиционеры навешивали люлей и крутили руки гражданам, в том числе некоторым «серым», после чего отводили их в те же самые автобусы!

В Александровском саду камера выхватила кадр гораздо большего накала. Группа военных срочной службы в парадной форме, по всей видимости отдыхающих в суточном увольнении, сцепилась языками все с теми же товарищами в сером. Как говорится, слово за слово, и перепалка трансформировалась в очередную нешуточную потасовку. «Серых» было втрое меньше, но военные проиграли и очутились в фургоне с решетками на окнах, как и граждане во всех видах униформы из предыдущих кадров.

В чем было отличие этого кадра – в крупных планах, пугающих реалистичностью. Зимин впервые видел не в кино, а наяву, как человеку бьют с ноги в живот, и он улетает метров на пять. Естественно, после такого он не встает. Зато когда «серому» бьют булыжником по затылку – с хорошим замахом, энергично и довольно точно, он даже не чешет ушибленное место. Разворачивается и зачетным свингом кладет солдата с булыжником на землю. Просто одним ударом.

На Красной площади никаких драк не наблюдалось, но там шла интенсивная передислокация всевозможной техники. Всевозможные машины, автобусы и дорожная техника двигались по загадочным маршрутам, то останавливаясь и образуя нечто вроде заслона у башенных ворот, то уезжая куда-то, затем возвращаясь и снова выстраиваясь в неведомые фигуры. Складывалось впечатление, что водители ежеминутно получают новые приказы и каждый раз эти приказы противоречат предыдущим.