Разведчики

В военкомате начальник второй части, казах в звании капитана, быстро оформил мое заявление и уже через пару дней я находился в запасном полку, расположенном в 12 километрах от казахского города Петропавловска. В лесу были вырыты землянки, внутри нары в два яруса. В полку готовили сержантский состав. Прошла всего пара недель, как в запасной полк приехали «покупатели», проводить курсантский набор в Ташкентское пехотное училище имени Ленина. Я со своими 7 классами школы считался образованным, подходящим кандидатом на учебу, и меня вместе с другими «грамотными» привели на «отборочную комиссию». В комнате висела школьная доска и два подполковника проводили набор. Я зашел, мне дают в руки мел и говорят: «Напиши Н₂О», написал. – «Что это?» Я усмехнулся: «Вода». – «Молодец, ты принят в училище». Вернулся в свою землянку. На следующий день мне приказали собрать вещи, и старшина привел меня на вокзал. На путях стояли теплушки с солдатами. Старшина показал мне на один из вагонов и говорит: «Этот твой, залезай». Состав тронулся, я у ребят спрашиваю: «Ну что, в училище едем?» – «Какое училище? Ты что, охренел? Мы на фронт едем!» Посадил меня старшина в эшелон с маршевой ротой, и через десять суток дороги я ночью уже стоял у берега Волги, ожидая переправы в разрушенный горящий Сталинград. По кромке левого и правого берега возле места переправы стояли заградотряды, и бойцы-заградотрядовцы смотрели на нас свирепыми взглядами… Переправились… и тут началось самое страшное. Мы стоим у берега, человек четыреста, еще никого не распределили по полкам, и тут налетели немцы и стали нас бомбить… Про Сталинград вообще мне тяжело вспоминать…

Но в Ташкентское пехотное училище Вы в итоге все равно попали?

По чистой случайности. Стечение обстоятельств. Во время одной из бомбежек на моих глазах бомбой накрыло землянку, всех засыпало, и я, под разрывами, кинулся раскапывать завал, надеясь кого-то спасти из заживо погребенных. Вытащил живой одну женщину, и когда она пришла в себя, то спросила: «Сержант, как твоя фамилия, с какого полка?» Я ответил и сразу забыл об этом случае. Через несколько дней меня «выдернули» из батальона и приказали явиться в штаб дивизии. Завели к подполковнику, он спросил, что произошло во время той бомбежки, и я догадался, что эта спасенная женщина скорее всего его «фронтовая» или законная жена. И стал меня подполковник расспрашивать дальше, из какой я семьи, откуда на фронт призывался.

И я по наивности, как веселую байку, рассказал свою историю, как ехал в Ташкент, в училище, а угодил в самое сталинградское пекло. Он пожал мне руку, а еще через несколько дней меня опять вызвали в штаб и вручили… направление на учебу в ТВПУ – Ташкентское военное пехотное училище. Прошло еще несколько месяцев, я уже был курсантом, как осенью сорок третьего года на общем построении мне вручили медаль «За отвагу», пришел пакет из моей дивизии с наградой. Я связал эту медаль со спасением женщины и не носил эту награду на гимнастерке, ведь не за боевой эпизод ее получил, а «случайно»…

Когда Вас выпустили из училища?

Наш курс хоть и был ускоренным, но все равно – тогда с шестимесячной подготовки стрелковых офицеров уже перешли на девятимесячный курс обучения, да еще после выпуска нас немного задержали в округе, и на фронт я приехал только в начале апреля 1944 года. Вагон молодых лейтенантов, выпускников ТВПУ, приехал в Москву, мы договорились в комендатуре, чтобы нам позволили на сутки остаться в столице, мол, хотим посмотреть город, а сами решили, что нам все равно скоро погибать, и сговорились между собой, что все загуляем на пять дней в Москве. В назначенный час все снова собрались в установленном месте, и мы поехали на запад, где в штабе фронта нас распределяли по частям. Четыре выпускника ТВПУ попали в один полк: я, Вася Васильев из Ферганы, Иосиф Каплан и еще один парень-узбек, фамилию которого я точно сейчас вспомнить затрудняюсь.

Как начиналась офицерская фронтовая жизнь?

Я попал во 2-й стрелковый батальон 941-го СП, но начинал свою «офицерскую карьеру» не с должности командира стрелкового взвода. Поступил в распоряжение майора Кудряшова, который меня использовал очень своеобразно, держал «для особых поручений», или как «резерв» – для замены выбывших из строя офицеров. Почти каждую ночь меня посылали на «нейтралку», где я должен был, замаскировавшись, засекать немецкие огневые точки. И когда мне предложили уйти в полковую разведку, то я ответил: «Согласен безоговорочно! Сколько можно быть на побегушках у начштаба».

Почему решили из батальона перевести именно Вас в разведчики?

Был убит командир взвода полковой разведки лейтенант Сушенцев. И комбат в штабе полка предложил меня, мол, парень опытный, «сорвиголова», и так все время на «нейтралке» торчит, такой справится.

Как разведчики приняли нового взводного?