Разведчики

Нам удалось забраться в тормозную будку товарняка, который шел в сторону Фастова. Поезд шел всю ночь и наконец остановился на какой-то станции. Выбираться из будки, чтобы определить, на какой станции мы остановились, было опасно, однако под утро стало невтерпеж от холода, и уже думали рискнуть, как услышали топот патрулей и выстрелы, вероятно, кто-то тоже пытался пробраться в поезд. Мы, затаив дыхание, вжались в узкое пространство будки, боясь малейшим звуком обнаружить себя. Солдаты начали обыскивать тормозные будки, но поезд быстро отправился, что нас и спасло. Ближе к вечеру поезд прибыл на место назначения – станцию Погребище, от нее до дома было еще километров 80. Карты у нас не было, и мы решили идти от деревни до деревни, расспрашивая местных жителей.

В одном селе учительница подарила нам старую карту Винницкой области, по которой мы наметили путь. Погода нам благоприятствовала – небольшой мороз, дороги не были занесены. В день мы проходили по 15–20 километров. Когда пришли в с. Ильинцы, были очень удивлены тем, что многие дома были помечены надписями – еврейский дом, еврейская улица. В этом селе нас остановили полицаи и тщательно допросили, кто мы и куда идем. Здесь понадобилась справка, полученная мною в колхозе с. Озера, где я трудился. Дальше наши пути расходились: я отправляюсь в Красненькое, а мой друг-попутчик – в Дашев. Остальной путь протекал однообразно – из села я выходил рано утром, независимо от погоды, и старался к вечеру добраться до следующего селения.

Добравшись домой, я узнал, что мать тоже эвакуировалась. Что делать, как быть? Помогли соседи. Оказалось, что мать переехала в Ситковцы, где работала учительницей украинского языка в той же школе, в которой преподавала в 1937 году. В конце концов я добрался до Ситковцев, и Новый, 1942 год мы уже встречали втроем – я, мать и мой младший брат.

После воссоединения с семьей я поселился в квартире, которую матери выдали немцы. Правда, место было очень неудачное – окна квартиры выходили на комендатуру, перед которой немцы вешали партизан. Мама устроила меня чернорабочим на газовый завод, а сам я все хотел уйти в партизаны, но мама не разрешала – она осталась в селе как связная с партизанским отрядом, и когда я сказал о своем желании, ответила: «Нет, нет, нет. Ты только беду навлечешь, все будут знать, куда ты делся. Мне нельзя засвечиваться». Но в 1943 году, после того как партизаны напали на сахарный завод и убили немца, она меня отпустила.

После нападения партизан немцы устроили облаву. В первую группу я, к счастью не попал, немцы ее расстреляли, но попал во вторую. Мать не знала, где я, а когда ей сказали, что я попал в облаву, она отдала свое обручальное кольцо немцу-охраннику, чтобы тот отвернулся. Мне дали сигнал, я перепрыгнул через забор и спрятался, а группу увели. К счастью, из этой группы никого не расстреляли, просто до ночи продержали, а потом отпустили. И вот в ту же ночь мать решила отправить меня в партизаны.

Когда я встречаюсь с детьми или студентами, очень многих интересует: «А как же попасть в партизаны?» Мама назвала мне пароль и адрес явки в селе Джуринцы. Со мной пошел и сын соседей, Григорий Левкович.

Мы огородами вышли из села, спустились к оврагу и по нему вышли на дорогу в сторону Джуринец. Очень опасались, что нас могут увидеть, так как вокруг было светло, как днем, и очень тихо. Через два часа мы уже стучались в дом, где жила знакомая матери, учительница Лоевская. Нам не сразу открыли дверь, пришлось долго объяснять, кто мы и почему пришли в такое время. После того как мы назвали пароль, нас впустили в дом, обогрели, выслушали просьбу от моей матери и, не ответив ни да, ни нет, положили спать.

Лоевская послала к партизанам связного, чтобы получить разрешение провести нас в отряд. А нам сказали сидеть тихо и никуда не выходить из дома. Ждали мы до вечера. Партизаны, хорошо зная мою мать, сделали исключение, мы же без оружия были, и разрешили провести нас в отряд. На следующий день, до рассвета, мы с проводником вышли из села. Наш проводник спокойно шел по засыпанному снегом лесу, однако, пройдя какой-то участок, вдруг забеспокоился, начал тщательно осматривать местность – дал нам знак остановиться, а сам осторожно пробрался к небольшому оврагу. Осмотрев его, он возвратился к нам. Сказал, что в этом месте должен быть пост охраны, а его нет, поэтому нужно изменить направление нашего движения.

Наконец мы приблизились к месту партизанского лагеря, расположенному в большом глубоком овраге. Еще на подходе мы поняли, что лагерь партизанами покинут. Наш проводник быстро определил направление, куда отправились партизаны. Мы втроем, надеясь нагнать отряд, прошли по этим следам еще несколько километров, но в конце концов проводник остановился и сказал, что не имеет права идти дальше, ведь он получил приказ довести нас только до лагеря, поэтому он должен возвращаться домой. Мы тепло попрощались, обнялись и разошлись.

Командир взвода пешей разведки В.С. Есауленко, 1945 год