Разведчики и резиденты ГРУ. За пределами отчизны

Основные участники той копенгагенской истории известны: Джорджа Минка («Фрэнк») арестовали в его квартире, по всей видимости, первым из всех, датским судом он был осужден на 18 месяцев лишения свободы, освобожден в начале марта 1936 г.; Давид Оскарович Львович («Давид») вопреки запрещению РУ «производить явки на квартирах», устроил таковую с агентом «Фрэнком», а затем «25 февраля 1935 г. явился вместе с женой на его копенгагенскую квартиру, где [они] и были схвачены полицейской засадой, арестовавшей ранее – 22 февраля – на этой же квартире и других источников Берлинской резидентуры – «Макса» и «Ульриха». «Давид» с женой были освобождены за недоказанностью обвинения 18 июля 1935 г. и возвратились в Москву»; Макс Германович Максимов («Ганс Грюнфельд», «Макс»), «обвинялся только за проживание в Дании по подозрительному паспорту, но впоследствии был оправдан, из-под следствия освобожден и в июле 1935 года возвратился в РУ»; Александр Петрович Улановский («Николас Шерман», «Ульрих») «во всем сознался» был приговорен к 18 месяцам заключения, в СССР вернулся в начале марта 1936 г.¹⁷

. На этой же квартире арестовали и американского адвоката-коммуниста Леона Джозефсона, официально путешествующего по делам нью-йоркской текстильной компании. Он находился под следствием с февраля по май 1935 г., был оправдан судом и смог покинуть Данию.

15 апреля 1935 г. секретным приказом наркома обороны СССР за № 0531 Берзин был освобожден по его просьбе от руководства Разведупром и зачислен в распоряжение наркома обороны с выражением признательности и уверенности в том, «что и в будущей своей работе т. Берзин вполне оправдает свой заслуженный авторитет одного из лучших людей Рабоче-Крестьянской Красной Армии». Характерно, однако, что в первоначальном проекте этого приказа, датированном 10 апреля, ни о какой благодарности речи нет – он выглядит как обычный приказ о снятии с должности.

О переменах в руководстве военной разведки уже 25 апреля того же года писал Г. М. Штерн, служивший тогда сотрудником для особых поручений при Наркоме обороны СССР. Вот что он рассказал в своем письме советскому полпреду в Монголии, бывшему заместителю начальника Разведупра В.Х. Таирову («Особо секретно. Только лично»): «Вы знаете, конечно, что Старика освободили от работы в Управлении. Как будто там были еще разные неприятности, да и вся обстановка складывалась так, что уход его был логическим исходом. Назначен Урицкий. Он способный человек, но будет ли лучше, очень сомневаюсь. Вы же лучше всех знаете качества Старика, которые вообще найти и возместить трудно… Уход Старика обставлен был в общем неплохо – К.Е. [Ворошилов] написал ему очень теплый приказ, где назвал его «одним из лучших людей в Красной Армии», наградили его золотыми часами; а в общем очень жаль – чудеснейший человек – Старик. Жаль и его исключительного опыта этой работы… Куда пойдет теперь Старик – также еще неизвестно. Говорили, что, наверное, пойдет Начпуокром [начальником политуправления военного округа. – Авт.]. Пока основательно передает дела и затем в отпуск, так как здоровье его также весьма неважное».

Ян Карлович состоял в распоряжении наркома обороны пять месяцев и 25 сентября был назначен «вторым заместителем по политической части командующего войсками ОКДВА (для руководства работой разведки)» (приказ НКО СССР по личному составу армии № 01289 от 25.09.1935). То есть, с явным понижением в должности отправлен в «почетную ссылку» на Дальний Восток, где начальником Разведотдела Особой Краснознаменной Дальневосточной армии, место дислокации которой приравнивалось к военному округу, и его заместителем были старые сотрудники Яна Карловича – А. Ю. Гайлис (Валин) и Х. И. Салнынь. В аппарате РО и в сопредельных странах действовали знакомые ему по прежней работе Р. Зорге, И. А. Ринк, Г. И. Гилев, Н. Д. Лухманов, Н. П. Вишневецкий, Х. Боев (Русев), Э. Д. Лепин, К. А. Батманов, Г. М. Цатуров и другие.

В полночь, 18 июля 1936 года радиостанция города Сеуты (Испанское Марокко) передала в эфир фразу: «Над всей Испанией безоблачное небо». Это был сигнал к мятежу генерала Франко против Испанской республики. Разращилась длившаяся три года тяжелая и кровопролитная гражданская война. Германия и Италия сразу же открыто поддержали мятежников. Началась интервенция. На стороне республиканцев выступил Советский Союз, явно на словах и тайно на деле. Конечно, присутствие советского оружия и советских военных в Испании было секретом полишинеля, тем не менее, конспирацию старались соблюдать.

В октябре 1936 года в Испанию в качестве советников стали прибывать советские военные специалисты. Уже в начале октябре немецкие разведчики отправили из Мадрида в Берлин сообщение: «Сюда прибыл главный военный советник республики и советский генерал Гришин». Этим «генералом» и был Ян Карлович Берзин. Его вызвали в Москву ещё весной 1936 года и, когда начался франкистский мятеж, отправили в Испанию.