Разведотряд

Эта мысль показалась унтеру успокоительной. «Действительно, откуда им знать, кто и зачем оказался в кабинете гауптштурмфюрера Бреннера? Может, другой гауптштурмфюрер, не хуже? Коньячку зашёл угоститься…» Проникнувшись этой мыслью, Стефан, хоть и робко озираясь, но расположился в закутке декоративной руины поудобнее и даже повальяжнее. Принялся вновь с механическим упорством идиота протирать пенсне, хоть и выяснилось уже, что паутинка в левом глазу — паутинка трещин, и от его упорства только гуще становится…

Впрочем, перестрелка, ставшая за последние минуты почти привычной — скупой со стороны русских и педантически мерной со стороны немцев, словно отсчитывали, сколько пуль отпустить, чтобы 1 к 10 и ни патроном больше, — эта перестрелка вдруг вспыхнула с новой и беспорядочной силой. Так что Толлер поспешил зажать дужку пенсне на переносице. Снова где-то взревел (и рёв раздавался всё ближе и ближе) «шверер» полевой жандармерии.

Экстерьер в саду — но на той стороне

С вопросом: «Wer ist da?… Кто там?…» — так и застрявшим в горле, штабс-гефрайтер Фогель доехал на плоской пятнистой морде броневика почти до середины поляны, открытого пространства, отделяющего партизан, засевших в декоративных руинах, от зарослей акации, где вместе с «фельдполицай» засели его подчинённые. И где он обратился к железной крокодильей морде с предыдущим вопросом, тогда ещё вслух и с гневным недоумением:

— А что вы здесь делаете?! Вам же приказано…

«Шверер», ворвавшийся вдруг на полном ходу в колючие заросли, никак не отреагировал на запретно раскинутые руки штабс-гефрайтера. И даже напротив, будто нарочно клацнул в его сторону стальными клыками крепежей буксирного троса — и со сбитым дыханием эсэсовец оказался на открытых жалюзи радиатора. Жар отчаянно ревущего за ними движка обдал лицо. Так и не сообразив до конца, что это — угон, предательство или боевое рвение в азарте атаки, — оберлейтенант доехал почти до ротонды, венчающей руины.

Но тут, также, видимо, до конца не разобравшись, Боцман облаял его из «Дегтярёва». Руки штабс-гефрайтера соскользнули с брони, размазывая алые полосы.

Экстерьер в саду

— А зря… — ухватил боцмана за плечо Войткевич и упреждающе поднял ладонь. — Отставить гранаты! Что-то мне шепчет подсознание, что… — продолжил он вполголоса. — Что и этого пассажира можно было прихватить с собой.

На вопросительный взгляд боцмана, брошенный через плечо, Яша подмигнул:

— Если это — не наши, то я ваша навеки…

— Рятуй боже… — поскрёб кустистую бровь мизинцем Боцман.

— Приготовиться седлать этого Буцефала! — скомандовал Войткевич, оборачиваясь назад, к валунам декоративных руин.

— Кого? — высунул золотые кудряшки под бескозыркой «херувим», всё ещё прижимая к груди две гранаты.

— Как цыган краденую лошадь… — пояснил ему Каверзев.

— «Языка» забросить в первую очередь! — напомнил лейтенант, всё-таки пригнувшись — бережёного, как говорится — когда бронетранспортёр стал разворачиваться, отгораживая ротонду от эсэсовцев пятнистым бортом со свастикой.

— Слышь, хер германский! — нехорошо улыбнулся старший сержант Каверзев, обернувшись к Толлеру. — Карета, кажись, подана…

«Herr?… — вздрогнул Стефан. — …Germania. Наверное, думают, что важную птицу поймали…» — не без минутного тщеславия подумал он.

Но тут же был разочарован небрежным пинком, которым угостил его в костлявую задницу здоровенный улыбчивый партизан. Тот же самый партизан, что волок его сюда по подземному ходу.

— Что расселся, говорят тебе! — подпихнул он Толлера к ступеням и чуть ли не за шиворот поволок к выходу из беседки. — Шнель! Дранг нах хаус!

Это было понятно.

«Что взять? Варвары-с… Никакого представления о воинском этикете. Им что пленный генерал, что простой денщик…» — поморщился Толлер, как-то незаметно для себя, вознесшийся с адъютантской грязи в генеральские князи…

Но, оказывается, цену ему тут всё-таки знали, и, увы, настоящую. Другой бородач, приехавший на мотоцикле, к которому все относились почти по-дружески, но, хоть и на короткой ноге, однако всё-таки как к командиру, спустил его с высот табели о рангах.

— Vo'm Offizier, Soldaten!.. Встать перед офицером, солдат!.. — прикрикнул он на Толлера, едва не споткнувшись об него, когда Стефан, по-прежнему на карачках, торопился за ражим мужланом.

«Встать?» На это надо ещё было решиться.

Приближение знакомого бронетранспортёра полевой жандармерии принесло за собой целый свинцовый вихрь. И как-то даже непонятно было — огневая поддержка это была, или бронетранспортёру же и предназначался вихрь, бьющий по его броне тревожной барабанной дробью.

Толлер с трудом и хрустом заставил себя разогнуть окостеневшие колени. И то не до конца. Пули шаркнули за его плечом по выщербленному торсу гипсовой Амфитриты, уже безголовой и безрукой.