Развенчанная царевна

Наконец он добрался до виновника тревоги.

– Ты, что ли, стрелял? – спросил его Ермак.

– Я, атаман.

– В кого же?

– Не знаю, тут их, кажись, не один был.

– Да кто был-то?

– А прах их знает! Может, леший, а может, и другой кто, а все поглядеть надо – я ловко прицелился; да вон он и темнеет, знать, угодил.

Ермак направился к темневшему на земле силуэту.

– Атаман, постой, погоди! – остановил его казак.

– Тебе что? – спросил тот его.

– Захвати и меня с собой, а то, не ровен час, черт его знает, кто там лежит.

– Пожалуй, пойдем, коли есть охота.

Они прошли шагов пятьдесят и наткнулись на труп, который лежал ничком; голова уперлась лицом в землю; в руках был натянутый со вложенной стрелой лук.

– Однако ты его угостил вовремя!

– И то, вишь, чем он хотел в меня пустить!

– Ты говоришь, их много было?

– Да спервоначала я вот этого одного увидал, гляжу, ползет что-то, я с него глаз и не спускал, а там глянул нечаянно в сторону, а они в разных местах, словно кочки какие, ну и я тарарахнул, да те-то, должно, убежали.

Ермак, выслушав, отправился в стан.

– Нужно, Иван Иваныч, побольше костров развести,  – обратился он к Кольцу,  – да караул усилить, на нас хотели напасть.

– Кто?

– Да не знаю, лежит вот там один убитый, только я таких отродясь не видывал!

– Дай-кась, атаман, я схожу поглядеть,  – вызвался подвернувшийся Мещеряк,  – я всех ведь знаю.

– Да что проку-то будет из этого?

– Вот погляжу, а там будет видно: спать нам ложиться аль за что другое приниматься.

– Сходи, пожалуй.

Мещеряк отправился и скоро возвратился назад.

– Остяк! Народ это скверный! – проговорил он, подходя к атаману.

– Чем?

– Самый скверный, ехидный!

– Так что же теперь делать с ними?

– Прежде всего, атаман, надо за лодками присмотреть.

– Да там двадцать человек моих!

– А их, может, двести, они всегда толпой таскаются.

– И по-моему, Ермак Тимофеевич, не мешало бы туда послать побольше народу, ведь без челнов нам шагу нельзя сделать, там ведь и запасы наши все,  – вмешался Кольцо.

– Ну, будь по-вашему,  – согласился Ермак.

– Только поскорей, а то остяки, может, уже рыщут, отыскивая челны,  – нетерпеливо говорил Мещеряк.

– Так возьми человек пятьдесят да и ступай с ними.

– Нет, уж туда пускай идет кто другой, а я здесь нужен буду.

– Что же тебе здесь-то делать?

– Говорю, они народ ехидный: услыхали выстрелы и спрятались здесь же где-нибудь, а как тревога-то поутихнет, они пожалуют, только уж похитрей.

– А нешто мы перехитрить не сумеем? Чай, не глупее их! – засмеялся Ермак.  – И вот что, Иван Иванович, я раздумал костры разводить, да и эти-то притушить не мешает, разве только один оставить.

Кольцо и Мещеряк взглянули на атамана с недоумением.

– Да ведь без огня-то мы и не увидим, как они подкрадутся к нам.

– Без огня-то мы их лучше подстережем.

Кольцо, ничего не понимая, отправился передать казакам приказание Ермака. Мещеряк стоял и почесывал затылок.

– Ступай-ка с богом к лодкам, возьми с собой молодцов! – обратился к нему атаман.

– Твоя воля,  – отвечал тот.

Костры были потушены, оставался только один, слабо освещавший стоянку казаков.

Ермак пошел по лагерю, отыскивая Кольцо.

– А, вот ты где, Иван Иванович! – окликнул он его, подходя к группе казаков, с которыми стоял Кольцо.  – Дело к тебе есть,  – прибавил он.

Кольцо отошел в сторону.

– Что за дело? – спросил он атамана.

– Мещеряк хорошо знает этих зверей, пожалуй, его и правда, что они выжидают, пока мы успокоимся, чтобы снова нагрянуть, так нужно будет упредить их.

– Как же, атаман, мы их упредим в лесу-то? Их здесь сам леший не найдет, да еще в темноте такой!

– Зачем в лесу? Мы с тобой возьмем молодцов, разойдемся в разные стороны да и заляжем. Как только они из лесу покажутся, так мы и встретим их по-приятельски, я и огни-то нарочно приказал потушить, чтобы незаметно было, как отправимся.

Долго не мешкал атаман. С несколькими десятками казаков пробрался он почти к самой опушке и залег. То же проделал и Кольцо, только с противоположной стороны поляны. В стане снова все утихло; оставшиеся там казаки завалились спать; костер слабо освещал лагерь. Прошло более часа; ничто не нарушало тишины.

«Нет, знать, выстрелов перепугались! – подумал Ермак.  – Должно, сбежали, а жаль, поучить бы их маленько следовало, чтоб в другой раз поумнее были».

Прошло еще некоторое время, Ермак начинал терять терпение.

В это время в лесу, недалеко от опушки, раздался треск сучка. Ермак навострил уши, но опять все замерло.

Атаман приложился ухом к земле и стал прислушиваться. Немного спустя он шепотом передал приказание лежавшему с ним рядом казаку приготовить ружье. Он явственно услышал многочисленные шаги. Прошло еще несколько минут, и при едва заметном отблеске от костра показались тихо двигавшиеся фигуры.

Вот они вышли на опушку, с каждой минутой число их росло, они находились в нескольких саженях от казаков.

Вдруг грянул залп. Остяки остолбенели от неожиданности; прошло несколько мгновений – раздался второй залп. Перепуганные и растерянные, остяки бросились врассыпную, попадая под меткие удары казаков…

Глава тринадцатая

В пещерах