Разворот на восток

Выслушав это краткое сообщение, вождь только хмыкнул. Обсуждать такие вопросы в кругу старых соратников было немыслимо. Самостоятельных фигур среди членов ЦК, с которым партия встретила начало войны, было крайне мало, и те, что имелись, попали туда либо по ошибке, либо его, Сталина, волей, а остальные из-за готовности колебаться вместе с линией партии напоминали флюгер. Какая уж тут гарантия о неизменности курса после его смерти… Скорее, все было бы наоборот, и сработал бы принцип «кто первый встал, того и тапки». И то, что Никитка догадался застрелиться, пустив себе пулю в лысую башку, по большому счету ничего не меняет. Любой из так называемых «верных ленинцев», оказавшись на посту руководителя коммунистической партии и советского правительства, действовал бы точно так же, если не хуже. И даже товарищ Жданов, прежде казавшийся вернейшим соратником, при ближайшем рассмотрении изрядно поблек и пошел трещинами. Наличие в его окружении зачатка группировки, предназначенной для схватки за власть после его, Сталина, смерти не может быть признано позволительным явлением. Так можно нечаянно из Ленинграда на Чукотку переехать, и не только в качестве первого секретаря.

Именно поэтому уже почти два года в Советском Союзе идет тихая и незаметная «чистка рядов», основанная на информации, полученной от пришельцев из будущего. Высшую партийную и государственную бюрократию шерстят на предмет успехов на практической работе и соответствия нормам партийной жизни, после чего особо выдающиеся персоны расстаются с мандатами членов ЦК и кандидатов и назначаются на малозначащие должности в глубинке. А кое-кого и вовсе выносят за скобки, правда, по уголовным, а не политическим статьям. Но никто не паникует, ведь для рядовых советских граждан жизнь кажется тихой и гладкой. И все это потому, что не проводится никакой кампании по охоте на врагов народа, никто не гонится за количественными показателями, а делом фрондеров занимается спецотдел под личным руководством Сталина. И только сам вождь принимает решение, кого и на какую позицию перемещать при расчистке поляны.

Зато вместо этих людей на высокие посты назначаются те, которые иначе там никак не могли оказаться. Теперь членами ЦК являются товарищ Антонова, генерал Бережной, адмирал Ларионов, генералы Василевский и Рокоссовский, товарищи Громыко и Машеров, а также некоторые другие, делом доказавшие как преданность делу Ленина-Сталина, так и умение заниматься практической работой. Благодаря этой работе положение в советских верхах радикально изменилось. Теперь две трети состава ЦК – это активные сторонники сталинского курса на построение советской сверхдержавы, и только одна треть является пережитком прошлой эпохи.

И иногда его решения оказываются воистину парадоксальными. Например, Ворошилова, как особо заслуженного мастодонта и ветерана революционного движения, направили представителем Советского Союза во временную столицу китайских коммунистов город Яньань. И всем стало хорошо. Китайские товарищи довольны, что к ним в качестве полномочного представителя прислали столь прославленного и уважаемого коммунистического функционера. Сам Ворошилов рад, что он снова при деле, и к тому же период гражданской войны – как раз его стихия. Сталин вполне удовлетворен тем, что сумел засунуть одного из крупнейших фрондеров туда, где тот не сможет причинить никакого вреда, и для этого даже не потребовалось учинять потрясающий основы очередной процесс века. Это Булганина или «прославленного» маршала Кулика можно замести под шконку без особого шума – мол, не было таких никогда; Ворошилов – это один из краеугольных камней советской идеологической системы, и его дискредитация крайне негативно сказалась бы на ее будущем.

– Мы все это знаем, товарищ Антонова, – после затяжной «мхатовской» паузы сказал Верховный, – а чего не знаем, о том догадываемся. Не первый раз у нас случается головокружение от успехов, а также спешка, когда необходимо брать больше и кидать дальше, потому что работу, на которую у других стран ушло сто лет, нам требовалось проделать за десять. Теперь, когда положение радикально изменилось, и нам уже не надо никуда торопиться, подобная погоня за стопроцентными показателями следует признать неуместной и даже вредной.

– Неуместными или даже вредными могут быть даже сами стопроцентные показатели, – ответила Антонова, – в каждом деле есть такой максимальный процент охвата, выше которого общая эффективность процесса перестает расти, и даже снижается. Иногда, как в случае с тотальным огосударствлением экономики и поголовной коллективизацией, дело кончается общим крахом, а иногда все ограничивается пересмотром порочной политики…

– Товарищ Антонова, – возмутился Молотов, – ни Маркс, ни Ленин в своих трудах не писали ничего подобного!