Реальные истории от идеи до бизнеса

Как и во многих советских семьях, у нас были скандалы: мама, уставшая и измученная, приходила с работы и срывалась на меня, что вызывало у меня дичайший страх, я не чувствовала себя в безопасности. Есть ли у меня базовое доверие к миру? Конечно же нет, я его в себе взращиваю. Для ребенка мать — это отношения со всем миром, и когда мать небезопасна, то и весь мир автоматически становится небезопасен.

Мне часто угрожали, что я слишком плохо себя веду и меня оставят одну, какой же был у меня ужас, когда я однажды проснулась одна дома, а мамы не было в квартире. Я четко уловила в тот момент — я «накосячила», мама реально ушла, я должна как-то ее вернуть и быть послушной, делать все лишь бы она не ушла. Привет, адаптивный ребенок.

Вообще из всех воспоминаний до 6 лет, мне сложно вспомнить что-то радостное, эти воспоминания можно пересчитать по пальцам. Всегда я чувствовала какой-то дискомфорт, стыд, вину, напряжение, всегда что-то со мной было не так, не такая, как надо, а как надо не понятно. Все это угнетало.

После 6 лет мы вернулись в родной город С., я стала жить с бабушкой, а мама вернулась в другой город Б. на заработки. Это было смешанное по чувствам время, с одной стороны, я радовалась и получала позитивные эмоции, за что могу сказать спасибо своим бабушке и дедушке, с другой стороны, бабушка любила припугнуть и поругать. Самое неприятное в этот период — это угрозы «сдать в детдом, чтобы поняла, как там дети живут и начала ценить, что имеешь». Первые разы эти угрозы были невероятно страшными, я притихала, делала все как положено, ходила по струнке. Если вы думаете, что я творила какую — то «дичь» и именно поэтому меня так пугали, то нет, я просто была активным веселым ребенком, любящим бегать, прыгать, играть и веселиться. В моей памяти нет криминальных моментов с драками с другими детьми или порчей имущества, например.

Чем больше бабушка мне угрожала, тем меньше я в это верила. Однажды ко мне пришло осознание, я помню все до мелочей, где и в какой момент я поняла, что мне врут. Тогда рухнуло доверие и к бабушке, я поняла, что в принципе меня окружают одни вруны и веры никому нет, все люди врут и обижают. Такие выводы сделало мое детское сознание, что отпечаталось сильной установкой на дальнейшей жизни.

Я думаю, тут будет уместно ввести такое понятие, как думающий и доказывающий. Наше сознание работает так: что думает думающий, то и докажет тебе твой доказывающий. Поэтому, если ребенок начинает верить, что везде одни вруны, мозг будет искать подтверждающие эту установку ситуации. Именно это вы заметите дальше в моем жизненном пути.

В 10 лет мама вернулась в город С., в квартиру, где я жила с бабушкой и дедушкой, и вроде бы все хорошо, мама снова рядом, но меня часто не пускали к ней, так как мать получала высшее образование и училась, а я «ей мешала учиться». В такие моменты мне транслировали установку — ты не важна, твои чувства не важны, плевать на себя, надо думать о других больше, чем о себе.

В 11 лет мы переехали в другую квартиру, одна из прабабушек умерла, и нам досталась квартира по наследству. Тут мы уже начали жить вдвоем с мамой. Мама устроилась на работу, меня перевели в другую школу. Мне было сложно найти друзей, найти коннект с детьми. Я больше закрылась в себе и потихоньку у меня начиналась депрессия.

Сейчас я хочу ввести еще одну небольшую пометку. Я из тех людей кто верит в большее, верит в Бога, во Вселенную и в разные магические и эзотерические вещи. Надо признать, что тяга к сверхъестественному у меня была с детства, я верила в существование шаманов, считала, что истинно должна быть причастна к ним, с упоением читала домашнюю библиотеку про шаманизм и разные магические ритуалы. Откуда у нас эти книги? Я не знаю. Еще у меня была очень сильная связь с животным миром, с природой. Уже позже в одном из регрессов (практика, где ты смотришь свои прошлые воплощения) я увидела одну инкарнацию, где я была шаманом, общалась с волками, и они меня понимали.

Так как данная квартира досталась от прабабушки, где умерло как минимум 3 человека, энергетика у помещения была просто отвратительная. Через много лет после мы разговаривали с матерью, и она призналась, что тоже чувствовала там сильный негатив, но не рассказывала мне об этом, чтобы не пугать.

Я, будучи ребенком, еще не убившим свои чувства, остро чувствовала иное в квартире. Чем дольше мы жили, тем хуже становилось, появлялись разные страхи, прогрессировала депрессия, все усугублялось тем, что в школе тоже были сложности с одноклассниками. Я по факту оказалась одна сама с собой. Мама работала на износ, ей было важно только одно — проверить, что я учусь, что я поела, сил не было на эмоциональные разборки. Одно время я сильно винила ее за это. «Да как ты могла не дать мне любви, что ты за мать такая»… Но сейчас я понимаю, что невозможно дать то, чего сам не получал, что сам не умеешь делать.