Реаниматолог. Записки оптимиста

А тут вот я пришел, и ИХ трое. Трое маленьких пациентов! Мысленно я сразу отнял пару месяцев жизни, помните, раньше были в газете математические расчеты возможной длительности жизни – вы курите, минус три года, пьете сверх меры, минус пять, сосете чупс – минус месяц. А тут трое тяжелых детей! Оно бы хорошо, если бы все шло в штатном режиме, но ведь они практически каждый час выдавали новые сюрпризы. И эти сюрпризы редко когда радуют, и каждый такой сюрприз заставляет менять схему лечения.

Одно радует – я знаю, что земля вертится, и вертится очень точно, и восемь утра все равно наступит, если раньше не наступит конец света.

В то дежурство, кроме детей, были и взрослые пациенты, и все хотели жить, они, правда, все молчали, были в коме или почти в коме, но уверен, что жить хотели.

Тут вот женщина лежит, привезли ее грязной, избитой, живого места на ней нет. Да и сказать ничего не может, муж ее отдубасил. На КТ небольшая гематома в голове есть, но она слишком маленькая, чтобы ее убирать. Но крови потеряла немерено, пришлось восполнять. Сама она и не дышит, без сознания, давление не держит.

А вот рядом мужчина. Пил. Много-много пил, не пил, а безбожно бухал. Престарелая мама, за которой нужен уход, увещевала его, просила, умоляла – остановись, но нет, жрал ее, как бык помои. Допился – инфаркт, кома, судороги. Долгое время на ИВЛе, так и не проснулся. Лежит овощ, дышит через трубочку в горле, ему бы за старенькой мамой ухаживать, а оно вона че. Жизнь и злоупотребление алкоголем малосовместимы. Маму жалко, хорошая она у него, переживает старушка.

А тут вот рядом положили мужичка с инсультом. Глаз приоткрывает правый чуток, пытается что-то сказать, а не получается. Прогноз у него тоже серьезный.

К моему стыду, я на планерке у начмеда не смог ответить – оперировали первую женщину на голове, убирали гематому или нет. Вот правда, вроде все под контролем, и даже гемотрансфузию ей проводил, вроде чепец на голове есть (ей ушивали скальпированную рану), а вот про операцию я так и не вспомнил. Ну некогда было изучать ее историю, все силы отдал детям.

Они ночью ехали по трассе, темно, дождь, и как назло, сломалась техника. Остановились. Два колеса остались на асфальте, два других на грунте, так вот и стояли, уснули. Их разбудил страшный удар, в них врезалась другая легковая машина. Кто-то погиб, к нам привезли юношу. Оторвалась селезенка, порвалась печень, черепно-мозговая травма. Его сразу перевели на управляемую вентиляцию и привезли в операционную. Селезенку с трудом удалили, разорванную печень еще с бо2льшим трудом ушили. Поставили дренажи и перевели в реанимацию.

Первые сутки после операции. Смотрю, а парень бледно-серый. Взяли анализы, а там глубокая анемия и по дренажу потекла струйкой кровь.

Немедленно взяли снова в операционную. Не спешите судить хирурга, который спасал ему жизнь, потекла мелкая ветка из желудочной артерии, она настолько мелкая, что сразу тромбанулась, когда было низкое давление, ее и не заметили, а когда давление подняли, тромб рванул и «засопливил».

Ушили, кровопотерю восполнили, к утру парень порозовел, стабильный.

Про других малышей я расскажу чуть позже…

Малыш

В продолжение прошлого дежурства. В первом часу ночи удалось стабилизировать юношу, все остальные пациенты казались вполне стабильными. Ночь, регулярный контроль газов артериальной крови, трансфузия крови и плазмы двоим пациентам, отчеты в областную больницу по поводу здоровья детей, коррекция назначений, нервное перенапряжение. Усталость брала свое, жутко хотелось спать.

Прилег. Мигом отрубился. Посреди ночи будит медсестра:

– Владимир Владимирович, срочно на палату к ребенку с черепно-мозговой…

Про этого малыша я еще ничего не писал. Ему около пяти лет, белокурый, с карими глазами. Когда я пришел на дежурство, он был без сознания, за него дышал дыхательный аппарат. На голове висел послеоперационный чепец. Желудочный зонд, мочевой катетер, центральный катетер. Идет полный комплекс интенсивной терапии…

За два дня до этого сорванец бегал по своей деревне, как и все дети, – гонял голубей, ловил за хвост кошек, дразнил дворовых собак, лазил по деревьям. С последнего дерева он и упал. Упал головой вниз, ударился прямо о камень. Сразу потерял сознание и через мгновение очнулся. Жутко болела голова и тошнило. Пришел домой, лег спать. На следующее утро стал вялым. Мама схватила его в охапку и привезла в больницу.

Сделали КТ головного мозга. Большая гематома стала сдавливать лобные доли головного мозга. Вызвали детского нейрохирурга. Убрали гематому.

К вечеру моего дежурства я заметил отчетливую фотореакцию, зрачки точно форточки объектива фотокамеры – сузились в ответ на излучение моего медицинского фонарика. Это, несомненно, порадовало, шанс у малыша появился, и вполне существенный.

А тут посреди ночи меня вызвали к нему.