Ребята Джо

— Это лучше цирка! — воскликнула миссис Джо, жалея о том, что она сама не может испробовать огненного скакуна. — Я предвижу, что у Нэн скоро будет много работы, так как Тедди переломает себе все кости, стараясь подражать Дэну.

— Если он несколько раз и упадет с лошади, не велика важность, а эта новая забота и подобные упражнения могут быть ему только полезны. Я боюсь только, что Дэн, полетав на Пегасе, никогда не будет землепашцем, — ответил мистер Баэр.

В это время лошадь взяла барьер через ворота и быстро неслась по дороге. Одного слова хозяина было достаточно, чтобы она, вздрагивая всем телом, как вкопанная остановилась у крыльца. Дэн соскочил с седла и подошел к собравшемуся обществу. Все были в восторге, а Дэн был доволен не столько за себя, сколько за лошадь. Тедди немедленно взобрался на Окту и по дороге в колледж, куда он отправился похвастаться своим новым другом, скоро освоился в странном седле.

Бесс, которая издали видела бешеную скачку, присоединилась теперь к остальным, и все собрались на балконе, где Дэн готовился торжественно открывать свой сундук. Он обыкновенно путешествовал налегке, и весь его багаж состоял из старого поношенного чемодана, но когда у него завелось немного денег, он решил захватить с собой кое-какие охотничьи трофеи, чтобы поделиться ими со своими друзьями.

«Мы теперь окончательно погибнем от моли», — подумала миссис Джо, когда из сундука показалась сначала лохматая голова буйвола, затем шкура волка, предназначенная для ковра в ее комнату, шкура медведя для кабинета профессора и индейские одежды, увешанные лисьими хвостами. Все эти вещи были чрезмерно теплы для июля, но тем не менее вызвали общий дружный восторг. Тедди и Джози сейчас же нарядились в свои костюмы, выучились боевому кличу индейцев и, вооруженные луками, стрелами и томагавками, пустились взапуски по дому и саду.

Девушки восхищались пестрыми крыльями птиц, красивой травой и оригинальными изделиями из бус, коры и перьев. Грубые этюды с натуры, наконечники стрел и минералы заинтересовали профессора, а когда сундук был разобран до дна, Дэн передал мистеру Лори несколько грустных индейских песен, записанных на березовой коре.

— Для полноты картины нам не хватает только шатра. Не знаю, чем и угощать вас сегодня за обедом. Вы вряд ли удовлетворитесь бараниной и зеленым горошком, и мне придется раздобыть жареной ржи и сушеного мяса для моих индейцев, — сказала миссис Джо, глядя на беспорядок в комнате, где живописные группы, украшенные перьями, мокасинами и бусами, расположились на мехах и шкурах.

— Я предпочитаю голову оленя или язык буйвола, окорок медведя или жареные мозги, но перемена бывает иногда приятна, поэтому на сегодня мы удовольствуемся бараниной и горошком, — отвечал Дэн, торжественно восседая на пустом сундуке с Доном у своих ног.

Девушки взялись за уборку комнаты, но дело у них подвигалось плохо: каждая вещь, за которую они брались, имела свою печальную, смешную или страшную историю, и рассказы Дэна могли бы затянуться до бесконечности, если бы не пришел мистер Лори и не увел его к себе.

Так начались летние каникулы. Присутствие Дэна и Эмиля внесло свежую струю в маленькую трудолюбивую общину и несколько оживило ее тихую жизнь. Многие из учеников колледжа не разъезжались на лето, и хозяева Пломфильда и Парнаса прилагали все старания, чтобы устроить им приятные праздники, тем более что большинство было уроженцами дальних штатов и, сильно стесненные в средствах, не имели других источников для своего образования и развлечения. Эмиль был всеобщим любимцем и веселился, как настоящий моряк.

Дэн несколько стеснялся юных леди, на которых он поглядывал молча, как орел на стадо голубей. С молодыми людьми он ладил лучше и сразу приобрел среди них репутацию героя. Их восхищение послужило ему на пользу, так как заставило призадуматься над дефектами своего воспитания и он не раз задавался вопросом, могут ли книги доставить ему хоть долю того наслаждения, которое он почерпнул из великой хартии природы. Несмотря на его молчаливость, девушки распознали хорошие стороны его натуры и в общем относились к «испанцу» благосклонно. Так как его глаза были несравненно красноречивее языка, он зачастую удостаивался всевозможных знаков внимания от прекрасного пола. Для Дэна они не пропадали даром, и он, желая произвести хорошее впечатление, старался сдерживать свой язык, смягчать свои грубые манеры и следить за словами и поступками. Постоянное общение с людьми согревало его душу, культурная среда, в которую он попал, будила его мысли, а перемены, происшедшие со всеми во время его отсутствия, превратили в его глазах старый дом в какой-то новый, неведомый мир. После жизни в Калифорнии он отдыхал среди этих близких и дорогих людей, многое в его тяжелом прошлом забывалось и стушевывалось, а в душе возникали благородные стремления действительно заслужить доверие своих славных товарищей и быть достойным уважения милых неопытных девушек.