Ребята Джо

Так проходило время, покуда в один прекрасный день не было получено ошеломляющее известие: «Все целы, ждите письмо». Флаг немедленно взвился на воздух, в колледже зазвонили колокола, Тедди принялся палить из своей пушки, все со слезами радости обнимали и поздравляли друг друга. Пришли наконец и долго ожидаемые письма, в которых передавалась вся история крушения. Эмиль упоминал о нем коротко, но миссис Харди и капитан прислали длинное и благодарное послания, в котором Мэри прибавила несколько теплых слов, тронувших всех до глубины души. Письмами восхищались, их читали и перечитывали без конца. Профессор Баэр снова мурлыкал свою песенку, отправляясь по утрам в колледж, а мама Баэр, отложив свою литературу, занялась описанием действительного происшествия, в которое нужно было посвятить всех отсутствующих друзей. Теперь отовсюду сыпались поздравления, и все лица сияли радостью. Роб изумил своих родителей, написав недурную для своих лет поэму, а Деми положил ее на музыку, чтобы приветствовать ею моряка при его возвращении домой. Тедди как угорелый носился на Окту, разнося хорошую весть, а маленькая Джози вновь подняла свою опустившуюся головку. Пережитое горе несколько умерило ее природную живость, свидетельствуя, что она кое-чему научилась в той жизненной драме, в которой всем приходится принимать участие.

Путешественники находились на пути в Гамбург, где капитан должен был отдать отчет дяде Герману — собственнику «Бренды», а Эмиль хотел присутствовать на свадьбе Франца, которая была отложена по случаю предполагавшегося траура. Хозяйки дома усердно хлопотали, готовясь к встрече молодых, которые сейчас же после свадьбы приезжали в Америку. Строились всевозможные планы, готовились подарки, хотя Эмиль, который должен был сопровождать брата, являлся все-таки настоящим героем дня. И никто не подозревал, какой новый сюрприз их ожидает.

Посмотрим теперь, чем занимались тем временем наши другие герои, которые также трудились и жили в надежде на лучшие дни.

Нат добросовестно держался раз избранного пути, хотя дорога эта после роскоши и безделья казалась ему очень тернистой. Но он сознавал, что пожинает только то, что посеял, а среди плевел ему попадались и хорошие зерна. Днем он давал уроки, по вечерам играл в оркестре захудалого маленького театра, а своей музыкой занимался с таким прилежанием, что профессор был им доволен и решил обратить на него особенное внимание. Веселые приятели его позабыли, но общение со старыми друзьями придавало ему бодрость в минуты уныния и тоски по родине. С наступлением весны дела пошли лучше. Расходы уменьшились, работа казалась приятнее, а жизнь стала более выносима, когда мороз не пронизывал до костей, а ноги не мерзли в старых сапогах. Долги все были выплачены. Первый год приходил к концу, и, если бы Нат захотел остаться, профессор Бергман мог устроить так, чтобы дать ему возможность жить самостоятельно. Поэтому он гулял под липами с более легким сердцем, а в мае ходил по городу с компанией странствующих музыкантов, играя в тех садах, где он прежде сиживал в числе гостей. Никто не мог узнать его в темноте, хотя прежние знакомые часто встречались среди слушателей, и даже Минна однажды бросила ему денег, которые он скромно принял, считая их должным воздаянием за грехи.

Награда за подвиг явилась раньше, чем он думал, и, по мнению Ната, не соответствовала его заслугам.

В один прекрасный день профессор объявил ему, что он с некоторыми другими лучшими учениками приглашен в музыкальный кружок, который примет участие в больших празднествах в июле в Лондоне. Помимо того что это предложение было выгодно с точки зрения музыкальной карьеры, оно приближало Ната к дому и позволяло надеяться в близком будущем достичь самостоятельности на избранном поприще.

— Постарайтесь быть полезным Бахмейстеру в английском языке, и если он останется вами доволен, с удовольствием возьмет вас с собою в Америку, где он намерен дать серию концертов этою осенью. Вы сделали большие успехи за последнее время, и я возлагаю на вас большие надежды, — сказал профессор Нату.

Знаменитый Бергман редко хвалил своих учеников, поэтому его слова преисполнили душу Ната радостной гордостью, и он с удвоенным рвением принялся за занятия, желая оправдать предсказание учителя.