Ребёнок от сводного брата

– Но я не дала со мной подружиться, – отмечаю со смехом.

– Ты разнообразила мою жизнь и картинку о том, что все богатые аристократы и ведут себя жутко скучно! Ругаются, как в фильмах и… Спасибо тебе за это! Думаю, не появись ты тогда в моей жизни – я вырос бы другим человеком. Без желания совершать безумства. Без ежеминутной мысли, как бы тебя разыграть и отомстить за что-либо! У меня бы не было желания жить ярко. Потому что тебя привлекают именно такие! С другими тебе скучно! Ты забываешь их быстро. А я не хотел, чтобы ты хотя бы на минуту забывала обо мне.

– Я так и знала, что ты с детства думаешь только обо мне, маньяк!

– А о ком мне ещё было думать?! – театрально восклицает. – Думаю, я уже тогда понимал, что люблю тебя. И что хочу всю свою жизнь с тобой провести.

– Это предложение руки и сердца? – воодушевляюсь, подняв на него огромный радостный взгляд.

– Нет, – тянет, усмехнувшись. – Оно будет позже. На полу, с заплаканной девушкой и среди сорняков не самая романтичная обстановка, – кривится.

– А когда оно будет? Предложение? – закусываю губу в ожидании ответа.

– Совсем скоро.

– Рустам, зачем ты это делаешь?! – обидчиво надуваю губки. – Я теперь в каждом твоём жесте буду искать намёки на предложение руки и сердца. Это жестоко!

– Ага, – довольно тянет. – Это тебе месть! За то, что мою машину тогда поцарапала. Я же сказал, что припомню тебе!

– А ты злопамятный, Лапин! Ужас! – восклицаю, но вместо дальнейшего спектакля тянусь к его губам и целую. – Мне очень жаль, что я раньше в тебе не видела любимого мужчину! Что мы столько времени потеряли зря… И что Матвей не твой сын…

– Матвей мой сын! – уверенно отвечает. – Он сын моей будущей жены, что автоматически делает его моим сыном. А потом, через годик-два, мы ещё братика Матвею сделаем. А потом… ещё братика. Ну и четвёртым, завершающим, заделаем девчонку. Хоть не один буду за неё всяким му… мужикам ноги ломать. Видишь? Я к тебе прислушиваюсь и согласен на дочь! Но после троих сыновей! Чтобы один с юга, другой с запада, третий с востока, и я с севера её оберегал, как вожак стаи!

Хочу я увидеть его лицо, когда он поймёт, что его планы под вопросом. Первый общий ребёнок у нас появится уже через восемь месяцев, если верить результатам теста на беременность с определением срока, который мне Дана дала.

К тому же это может быть девчонка. И тогда Рустамчику крышка! Придётся все стороны света самому оберегать!

Но ничего! Вместе мы справимся!

– Лис, – тянет Рустам, легко толкнув меня в плечо своим. – А может, тебе стоит поговорить со своей мамой? Попробовать её понять? Она ушла тогда от твоего отца, прежде всего, а не от тебя.

– Ты издеваешься? – подскакиваю, смерив его осуждающим взглядом. – Рустам, если бы она просто бросила моего отца, то хоть изредка звонила бы мне!

– Ну… да… Извини, – вздыхает. – Просто, если бы мой отец был бы жив, я бы хотел его увидеть, послушать. Но у нас разные истории. Не стоит тебе навязывать своё желание.

– Рустам, – опускаюсь обратно. – Дело не в том, что она бросила меня и папу, закрутив роман с конкурентом отца. Я не из-за этого её возненавидела, – сглатываю и смахиваю с глаз ужасную картинку. – Я понимаю, что она могла разлюбить папу и меня, потому что родила лишь потому, что папа так сказал. Я нужна была отцу! Матери – нет! Я приняла этот факт, когда мне было десять. Смирилась и жила дальше. Это жизнь! Здесь всякое бывает.

– Но ты её любила? – догадывается.

– Любила. Как все дочери своих матерей, – печально поджимаю губы. – Я тянулась к ней, а она своим заводом занималась и мечтала о салоне маникюра. Ей было не до меня, но тогда я этого не понимала. Я обижалась на неё после её ухода. Злилась. Даже обвиняла папу, что он мало её любил. Потом я натолкнулась на журналы, которые отец от меня прятал. Папа был почти что банкротом, мама была с его главным конкурентом. Пресса так тогда мусолила эту тему, что я знала всё!

– Я тоже это читал.

– В один из дней я видела маму у ворот нашего дома, – решаю облегчить душу. Рустаму эта правда может причинить боль. А мне станет легче. – Папа ругался с мамой. Он говорил, что она нам не нужна. Что он не готов её принять в семью. А я хотела, чтобы она вернулась! Я тогда её очень любила и очень по ней скучала. Папа не впустил маму. Просто развернулся и ушёл. Я подождала, пока он скроется в доме, и побежала сама к воротам, – закрываю глаза, пытаясь сдержать слёзы. – К маме. Я плакала, просила её меня забрать с собой. Но она говорила, что не может меня забрать. Может только вернуться к нам с папой. Но папа её не принимает. Сказала, что её подставили. Что конкурент папы заставил её предать папу! Иначе он мог убить его! Я поверила ей…

Объятия Рустама становятся крепче.

– Я побежала к папе, но он сказал, что не вернёт её ни за что, – продолжаю. – Я кричала на него, а потом убежала в свою комнату. Начала паковать свои игрушки, чтобы уйти от папы, как мама.

– Не удалось?