Регентство. Людовик XV и его двор

Ему стали известны от г-на Ла Мота, командующего эскадрой, инструкции, которые тот получил от г-на де Флёри и г-на де Морепа, и он понял, что если возможность защищать Данциг еще имеется, то необходимо сделать все, для того чтобы ввести туда первое подкрепление, за которым вскоре последует второе; если же Данциг взят, то заниматься надо лишь одним, а именно, спасать короля Станислава.

Но Данциг взят не был, и, следовательно, требовалось ввести в него присланное подкрепление.

Это подкрепление состояло из полутора тысяч человек.

Речь шла о том, чтобы атаковать с этими полутора тысячами человек сорокатысячное войско и прорваться в город.

Если внимательно перечитать историю наших войн, то становится ясно, что невозможное легче всего пускает ростки в голове француза.

При виде сложившегося положения г-н де Ла Мот спасовал.

Однако граф де Плело взял все на себя, заявив, что он сам берется командовать французскими войсками и руководить высадкой десанта.

Господин де Ла Мот переложил всю ответственность на посла и направил флот к Данцигу.

Флот прорвался сквозь перекрестный огонь артиллерии и встал на рейд Данцига.

Граф де Плело высадился со своим отрядом на берег, атаковал русскую армию и пал убитым.

Он предвидел такую развязку, но, во имя французской чести, счел своим долгом попытаться сделать то, что осуществить было невозможно.

Когда г-н де Плело был убит, его отряд отступил, сохраняя полный порядок, и французский флот вернулся в Копенгаген.

Как всегда и бывает во время военных неудач, для Франции у этого поражения имелась блистательная сторона, увековечивающая неудачу наравне с победой.

В то самое время, когда французский флот вернулся в гавань Копенгагена, из Франции прибыло второе подкрепление живой силой. Благодаря этому второму подкреплению удалось собрать отряд численностью в две тысячи человек, выходцев из Фландрского графства и Артуа.

Никто не скрывал от офицеров, собравшихся на военный совет, серьезности положения Данцига, чтобы они приняли решение сами.

Все офицеры заявили, что, где бы ни оказались вместе две тысячи французов, они не могут отступить перед врагом, сколь бы многочисленным он ни был, и, если флоту не удастся прорваться к городу, они захватят береговые форты с помощью мушкетного огня.

К тому же им нужно было исполнить святой долг: спасти жизнь короля Станислава.

Так что французский флот вновь показался возле устья Вислы, однако на этот раз, что было совершенно невероятно, он прорвался сквозь перекрестный огонь батарей и, под приветственные возгласы горожан, с распущенными парусами вошел в гавань Данцига.

Однако речь шла уже не о том, чтобы сражаться с русскими, а о том, чтобы спасать короля Станислава Лещинского, за голову которого была назначена награда.

Станислав принял решение остаться в Данциге и разделить судьбу его защитников, как вдруг стало известно, что форт Вейхсельмюнде капитулировал. Эта капитуляция заставила город подумать и о собственной капитуляции, и король Станислав сам объявил жителям Данцига, что он возвращает им слово полечь под стенами города, которое они ему дали.

Королю оставалось лишь выяснить, каким образом он сможет покинуть город, который был окружен со всех сторон русской армией и окрестности которого на три льё кругом были затоплены водой.

Все предлагали ему планы побега. Графиня Чапская, супруга померанского воеводы, говорившая по-немецки так же хорошо, как на своем родном языке, и полностью доверявшая некоему человеку, преданность которого ей уже доводилось проверять и который прекрасно знал местность, предложила Станиславу разделить с ним опасности его путешествия, переодевшись крестьянкой и выдавая его за своего мужа.

Было предложено еще одно средство: оно состояло в том, чтобы встать во главе сотни решительных людей и прорваться сквозь ряды врага. Однако трудность состояла не в том, чтобы найти сотню таких людей, их нашлось бы и тысяча; но как предпринять подобную попытку в затопленной местности, да еще с линиями обложения, перекрывающими все проходы? Так что этот план был отброшен, как и предыдущий.

Третий план был предложен маркизом де Монти, французским послом, и этот третий план показался самым исполнимым: королю предстояло покинуть Данциг вместе с двумя или тремя надежными людьми, переодевшись крестьянином.

Чтобы привести его в исполнение, Станислав отправился в воскресенье 27 июня к послу, пользуясь предлогом, что ему хочется провести в его доме спокойную ночь, в отдалении от бомб, уже начавших достигать той части города, где он жил; но, прибыв в дом посла, Станислав столкнулся с одним из тех ничтожных затруднений, из-за которых почти всегда приходится откладывать исполнение великих замыслов и которые зачастую угрожают сорвать их вовсе.

Маркиз де Монти раздобыл крестьянский наряд, вполне годившийся для этих обстоятельств: изношенный кафтан, рубашку из грубого полотна, простенькую шапку и вдобавок палку из терна, грубую и шершавую, перевитую кожаной лентой; но оставалось еще найти сапоги!