Регентство. Людовик XV и его двор

Великому приору было всего лишь семнадцать лет, когда он вернулся из этого крестового похода; затем он отличился в ходе вторжения в Голландию, был ранен в сражении при Марсалье и произведен в генерал-лейтенанты в 1693 году; он служил вместе со своим братом, иногда под его командованием, но только до 1705 года, будучи столь же храбрым, как он, но менее ленивым, чем он, и, возможно, более распутным.

И в самом деле, по милости одной дамы он не участвовал в сражении при Кассано и вследствие этого проступка впал в немилость к королю; тогда он уехал в Рим и несколько лет провел в путешествиях. Король, негодуя на его беззаботное поведение, пригрозил лишить его бенефициев. Однако приор тотчас же отказался от них сам, сохранив за собой только пенсион. Захваченный в плен имперцами во время проезда через Гризон, он вернулся во Францию лишь в 1712 году, то есть в тот самый год, когда его брат умер от несварения желудка, находясь в Винаросе, в Испании.

После этой кончины великий приор оказался последним в роду Вандомов, который его брат, прославленный воин, никоим образом не позаботился продолжить; что же касается самого великого приора, то он еще в юности вступил в Мальтийский орден и, следовательно, не мог иметь детей.

В 1715 году он был назначен главнокомандующим войсками своего ордена, с тем чтобы оборонять Мальту, осадить которую угрожали турки. Однако великий приор напрасно проделал путь на Мальту, ибо она так и не была осаждена; так что г-н де Вандом возвратился во Францию, дабы спокойно завершить ту превосходную жизнь, какую он вел в своем восхитительном уединении в Тампле.

Там великий приор жил среди литераторов, составив из них обычную свою компанию. Шольё и Ла Фар ежедневно были его сотрапезниками; Вольтер шутливо называл его светлейшим сочинителем песен, и как раз во время одного из таких вечерних приемов у него вырвалась прелестная острота:

— Так кто мы тут все, принцы или поэты?

Великий приор умер среди этих тамплиеров, как он обычно называл своих друзей, 24 января 1727 года.

Поскольку мы упомянули сейчас имя Вольтера, скажем, по какой причине он покинул Францию и отправился путешествовать по Англии.

Вольтер, следует сказать, состоял в дружеских отношениях не только с великим приором, но и с принцем де Конти, герцогом де Сюлли и многими другими.

Обедая однажды у герцога де Сюлли, он вступил в ссору с г-ном де Роган-Шабо, что вынудило его покинуть Францию.

В ходе разговора г-н де Роган высказал какое-то суждение, которое Вольтер, с привычной ему вольностью, тотчас оспорил; удивленный тем, что ему возражает человек, которого он вовсе не знал и который явно не принадлежал к его кругу, г-н де Роган презрительным тоном спросил, кто этот молодой человек, позволяющий себе говорить столь громко.

— Этот молодой человек, — ответил ему поэт, — первый в роду, тогда как вы — последний.

Тогда тем дело и кончилось.

Однако неделю спустя, когда Вольтер снова обедал у герцога, ему доложили, что какой-то человек ждет его у дверей, чтобы поговорить с ним о весьма важном деле. Вольтер спустился вниз.

У дверей он увидел карету с открытой дверцей и опущенной подножкой. Но едва он собрался сесть в карету, как находившийся в ней человек внезапно схватил его за ворот, не давая ему возможности защищаться, в то время как другой принялся бить его палкой.

Между тем г-н де Роган-Шабо, стоявший в нескольких шагах от кареты, кричал своим слугам:

— Не забывайте, что это Вольтер! Не бейте его по голове, из нее еще может выйти что-нибудь дельное!

Это издевательство продолжалось до тех пор, пока г-н де Роган не произнес:

— Довольно!

Вольтер, вне себя от ярости, вернулся к г-ну Сюлли и стал просить его помочь ему отомстить за оскорбление, касавшееся и самого герцога, поскольку Вольтер был его гостем в то время, как он был позван вниз. Однако г-н де Сюлли отказался исполнить просьбу поэта.

Вольтер отомстил ему за это тем, что вычеркнул из "Генриады" имя его предка.

Принц де Конти, узнав об этом происшествии, случившемся в 1725 году, промолвил:

— Вот палочные удары, которые нанесены были скверно, а приняты хорошо!

Однако Вольтер решил отомстить за себя. Он на три месяца затворился в своем кабинете и течение этих трех месяцев учился одновременно фехтованию и английскому языку: фехтованию — для того, чтобы драться на дуэли с г-ном де Роганом, а английскому языку — чтобы жить в Англии, когда поединок состоится.

По прошествии этих трех месяцев поэт послал шевалье де Роган-Шабо вызов на дуэль, составленный в выражениях, которые не позволяли тому ответить отказом.

Согласие на поединок было дано, и секунданты уже назначили день, когда он должен был состояться; однако в это время родственники шевалье де Рогана стали ходатайствовать перед герцогом Бурбонским, требуя подвергнуть Вольтера тюремному заключению. Вначале герцог отказал им в этой просьбе, но просители возобновили свои попытки, показав принцу четверостишие Вольтера, в котором тот нападал на герцога и признавался в любви к г-же де При.