Регистан где-то рядом

Каждый день специально созданные команды выезжали на заготовку верблюжьей колючки, их стали называть «охотниками за верблюдами», название «прикипело». Даже командование использовало это определение. Порой Невскому попадалась на глаза сцена, когда молоденький лейтенант командовал на полном серьезе: «Охотники за верблюдами, по машинам!», оставалось только улыбаться. Суровая, пустынная Кандагарская земля на этот раз щедро отпускала свои богатства – уж чего-чего, а колючки хватало всем: и верблюдам, и людям. Добрая слава об этом растении вышла за пределы Кандагарской бригады, ее стали применять для отвара и в других гарнизонах.

Спустя пару недель в Кандагарскую бригаду приехал новый начальник медицинской службы, стройный и высокий, моложавый капитан Рудов, недавний выпускник командного факультета Военно-медицинской академии. Он в считанные дни завоевал уважение и любовь всех медиков бригады. От него узнали последние новости.

Рудову в Ташкенте кадровики медслужбы округа по секрету сообщили, что его предшественник, подполковник Каримов за какую-то жуткую историю с туалетами отправлен с понижением на капитанскую должность врачом строительного отряда в труднодоступный район где-то на севере Коми АССР, семья (жена и 2 дочери) отказались поехать с ним, предпочтя родной и теплый Ташкент. Его покровитель полковник (тут кадровик перешел на шепот) был уличен в контрабанде наркотиков, оружия и камней (афганский лазурит, алмазы), был взят по стражу. Он скончался в тюремной камере от сердечного приступа – слишком велик был груз черных дел, давивший на сердце.

– Кто нами руководил?! – сокрушались медики, не раз обсуждая эти новости, в уютной курилке у приемного отделения медицинской роты….

«В рейд идут одни „старики“…»

Посвящается всем, кто оказывал медицинскую помощь на месте боев: санитарам, санинструкторам и врачам батальонов.

1

– Не понял я: чем таким серьезным болен мой боец, если вы его уже два месяца у себя держите? Через три дня выезд в рейд, у меня людей в обрез, а он у вас полы в операционной моет – сам видел. – Взъерошенный, раскрасневшийся капитан в сердцах бросил свою панаму на стол и уселся на свободный стул. – Комбат наш вчера вернулся с предрейдового совещания, там комбриг ясно выразился: мол, всех «сачков» – в строй, особенно всех дембелей, рано им «на чемоданах» сидеть. Он так и сказал в заключение: «В рейд идут одни „старики“», совсем, как в том фильме, помнишь?

Старший лейтенант, ординатор операционно-перевязочного отделения, кивнул головой – конечно, фильм Леонида Быкова помнил. Он покопался в бумагах, нашел «Историю болезни» солдата, о котором шла речь. Действительно, прошло около двух месяцев, после его госпитализации в конце февраля.

Его положил сам начальник отделения капитан Зыков. Парень пришел на прием и честно признался, что боится погибнуть, отслужил положенный срок, а замены все нет. Был в десятках рейдах, не дрейфил, а тут вдруг «что-то нашло». Так и видит себя убитым, почти в каждом сне. Да еще мать все письма пишет – сильно болеет, боится его не увидеть, просит у Бога скорого возвращения сына. Понял его тогда капитан Зыков, долго осматривал-ощупывал, но нашел-таки подходящую причину для госпитализации – костный нарост в области колена (так называемая болезнь Осгут-Шляттера), довольно редко встречается. Сам и оперировал младшего сержанта – сбил медицинским долотом эту шишку (довольно болезненный процесс, даже не смотря на обезболивание, но боец стойко переносил боль). После выздоровления парня оставили в отделении на одном условии – будет работать санитаром в операционной, помогать операционной сестре и за чистотой там следить. Одним словом, станет беспрекословным работником, так и дождется своей замены. Тот согласился. За все время никаких претензий к солдату не было. Все к нему привыкли, Андрей оказался не только толковым санитаром, но и приятным в общении человеком. Когда Зыков уезжал по болезни в Союз, то строго наказал Невскому – держи Андрюху до замены, как ему обещано.

И вот теперь «вводная». Старший лейтенант попытался «навешать лапшу» командиру роты, рассказывая о долгом послеоперационном периоде при такой болезни. Ничего не помогло. К сожалению, тот сам видел жизнерадостного, смеющегося Тимухина в обществе медсестер. Пришлось вкратце поведать о «их договоре» с бойцом.

Капитан как-то сразу успокоился, закурил и прошел к форточке в ординаторской. Невский составил ему компанию. Они молча дымили, поглядывали друг на друга, больше никого в помещении не было. Наконец, капитан заговорил, назвал себя, протянув руку для пожатия – Шашков Петр. Представился и врач-хирург.