Рей и Рита. Прости меня, моя любовь

– Когда мы с тобой встретились, Рит, тогда, на пляже, среди кучи танцующих людей, я не искал любви… Нет, даже нет так – я не верил в любовь. Помню, ты была одета в немодное васильковое платье, и сумка у тебя была просто ужасная… Но я заметил это лишь вскользь, потому что единственное, о чем я думал, – как же невыносимо ты прекрасна! А потом я тебя поцеловал, и ты ответила… Черт! Это все было так по-настоящему! – с каким-то трагическим надрывом шепчет он. – А спустя несколько месяцев в нашу первую ночь ты осталась у меня дома, и я почувствовал, что хочу провести с тобой остаток жизни… И знаешь что? Прошло почти шесть лет, а я все равно чувствую то же самое. Ты моя любовь, Рит. Мне кроме тебя никто не нужен. Вообще. Это я раньше по глупости думал, что переключусь на пятую-десятую-сотую, и мне легче станет… Но, говоря по правде, ни хрена не стало. Я в каждой из них твои черты искал… Веснушки на лице или чтоб на гитаре играла… А потом понял, что таких, как ты, больше нет. Что ты единственная и неповторимая. И мне жизни не хватит, чтобы доказать, как сильно я тебя люблю!

– О боже, – всхлипываю я, чувствую, как слезы градинками катятся по щекам.

Души вопит, разрывается, мечется. Он голыми руками ее выворачивает, в самую глубину забирается и ворошит все то, что на дне похоронено. Что мертвым должно быть, бездыханным… Но оно дышит, по-прежнему жить хочет, наружу рвется…

Зачем ты так со мной, Денис?

– Я знаю, что это звучит абсурдно и абсолютно не к месту… Но, черт возьми, Рит… Единственное, чего я по-настоящему хочу, – это быть уверенным в том, что у нас с тобой есть завтра. Я не хочу жить без тебя. Больше не хочу. Ведь нам только кажется, что жизнь такая длинная и мы еще успеем полюбить, стать счастливыми… А вдруг нет? Вдруг нам отведена всего одна любовь? Ну мне-то точно отведена одна. А что, если тебе тоже? Что, если мы сейчас упустим момент, который мог бы изменить все, и потеряемся навсегда? А потом остаток своих дней будем жалеть об этом?

Я молчу, а внутри меня в эту самою секунду один за другим происходят ядерные взрывы. Каждое его слово подобно разорвавшейся бомбе – крушит на ошметки мой привычный и относительно устаканившийся внутренний мир.

По-прежнему стоя передо мной на коленях, Денис вскидывает голову, и его пытливый взгляд устремляется к моему лицу:

– Я понимаю, тебе сложно поверить такому, как я, но ты должна это сделать! Должна, Рит, потому что все, что я говорю, – чистая правда. Еще никогда в жизни я не был настолько честен! – признается он. – А теперь ты тоже будь честна со мной, ответь так, будто ты перед богом… Ты любишь меня, Рит?

Денис

Я вытащил свою душу, такую, как есть – неидеальную, поцарапанную, кровоточащую – и положил ее к Ритиным ногам. Я весь перед ней наизнанку – неправильный, сложный, ошибающийся. Смотрю на нее с мольбой и прошу о любви. А вдруг еще не все потеряно? Вдруг тот пожар, который день за днем испепеляет мое сердце, горит и в ее груди?

Несколько мучительно долгих мгновений Рита глядит на меня сверху вниз, а затем, мягко высвободив свои ноги от моих объятий, опускается на колени напротив меня. В море ее глаз стоят слезы, а губы дрожат.

– Конечно, я тебя люблю. Ты ведь и сам это знаешь. И простить я тебя простила… Давно уже. Но вот только вместе нам не быть, – всхлипнув, она нежно убирает тонкую прядь волос с моего лба и заглядывает своими ангельскими глазами мне в самую глубь души. – Ведь я завтра замуж выхожу… За Мишу… Я слово ему дала… Обещала быть верной, понимаешь? Потому что отплатить за любовь, Денис, можно только верностью.

Она делает глубокий вдох, очевидно, чтобы справиться с подступающей истерикой, а потом добавляет:

– Прости меня, Денис. Прости, пожалуйста, но я не могу поступить иначе.

Вот и все, Рей. Вот и остался ты без Риты. Теперь уже насовсем. Видать, поздно уже, перегорела она… А, может, еще горит, но уже не тобой. Проебал ты свой шанс, профукал.

Несколько раз мотаю головой, мол, понял, не дурак и с трудом поднимаюсь с колен. В теле ощущается свинцовая тяжесть, а в левом подреберье ужасно ноет. Должно быть это мышечный орган, в котором произрастает любовь к Рите, разрывается. Понял, что обречен на вечные муки, вот и мечется.

Рита встает на ноги вслед за мной, а ее рот по-прежнему дрожит в беззвучной истерике.

– Чего ты плачешь, милая? Не плачь. Ты ни в чем не виновата, – я ласково глажу ее по волосам. – Ты ведь приняла решение, определилась. Молодец. Сильная девочка. Не лей слезы из-за такого дурака, как я. Не заслужил.

– Ты не дурак, – шепчет она, сотрясаясь уже всем телом.

Я натягиваю уголки губ вверх и тихонько посмеиваюсь.

Не дурак, говоришь? А, по-моему, самый настоящий. Потому что только дурак мог упустить такую потрясающую женщину.