Рейс

— В апреле, еще в Слонявске, вместо фронта Белкин — из лучших побуждений, конечно, заботясь о безопасности Захарова, — отправил его с охраной на мирную окраину, где два подразделения белкинских ополченцев, которых тот привез с собой из Крыма, разыграли Куликовскую битву. Специально для писателя, представляешь? В результате взрывом был разрушен частный дом. Под завалом погибло два бойца. Четверо ранены.

— И?

— Захаров не дурак. Он бывал на реальной войне. В Чечне. На вокзале в Грозном попал в окружение. Отстреливался наравне со всеми до последнего патрона, пока подмога не пришла, был ранен. В госпитале провалялся пару недель… В общем, он сразу просек, что ему туфту впаривают, но, чтобы не обижать Белкина, ничего не сказал. Теперь он хочет настоящей войны. С кровью и мясом, как у него в книгах. Читал «Грозовой перевал»?

— Нет.

— А «Смерть на Минутке»? Или «Русские люди с длинными стволами»?

— Если честно, я вообще мало читаю. И никогда о таком писателе не слышал.

— Хорошо. Ты только ему так не скажи. До утра время есть, почитай в Интернете про него. Типа, краткое содержание и все такое.

— До утра? Зачем?

— А затем, что ты едешь со мной, то есть с нами.

— Куда? С кем?

— Ты мне сразу понравился, Жданов. Вижу, ты парень настоящий. Я сопровождаю писателя в Донецк. Мне нужен еще один человек.

— А как же военный билет?

— С Захаровым и его документами нас ни ФСБ, ни погранцы фильтровать не будут. Прямым ходом к Белкину, а там, на месте, он тебя определит. Ну как? По рукам?

— Я могу подумать?

— Нет. Стартуем в пять утра. По холодку. Ты машину водишь?

— Да, конечно.

— Отлично. В два руля поедем.

— На чем?

— «Патриот». «Уазик». Самая подходящая машинка. Хоть по полю, хоть по лесу. До Донецка дорога — песня. С «Макаровым», «Калашниковым» обходиться умеешь?

— На раз.

— Отлично! Вот тебе обмундирование, — Рыбников протянул Алехину увесистый пакет, из которого торчал рукав камуфляжной серо-зеленой формы. — Вроде твой размер. Не подойдет, на месте разберемся. Но лучше ехать в форме. Броник, каску и оружие получишь завтра. Жду тебя в штабе в четыре сорок пять. Ты там был — где базарили с Николаичем. Эфэсбэшники подгоняют свой автобусик к полшестого, поэтому мы должны успеть выехать до их приезда. Писатель, конечно, отбрешется за нас, если какие сложности возникнут, но… зачем лишние хлопоты?

Они допили «Боржоми» и расстались, как старые друзья.

Алехин ехал на войну. Чужую войну. Он сам толком не понимал, зачем. Но что-то внутри гнало его туда. Хотя бы взглянуть… на поле… где они… Ком в горле не давал ему дышать. Целую минуту не мог разжать стиснутые челюсти.

В 2000 году в составе отдельной сводной бригады спецназа Внутренних войск он провел три месяца в Грозном. В самом пекле. Через Чечню так или иначе прошли все российские менты. Как опера́. Или как пушечное мясо. Людей не хватало. В топку были брошены все. Антон, пользуясь своим блатом на Мытной, вовремя вытащил его оттуда — спас ему жизнь. После его отъезда полбригады полегло под Веденом — колонна попала в засаду.

«Эх, Антон, Антон… Зачем ты меня спасал? — в который раз за последние три года Алехин мысленно задал этот вопрос Слуцкому. И сам же на него ответил: — Чтобы потом убить».

Несмотря на все, что случилось, Сергей скучал по другу и вспоминал о нем немногим реже, чем о жене и дочках. Значит, опять война. Все повторяется, только… Только теперь его дома никто не ждет. Да и никакого дома у него теперь нет.

* * *

Алехин был прав насчет «дома, которого нет», а вот о том, что его никто не ждал, — ошибался. Через два часа после того, как писатель, Рыбников и он сам отправились на войну, в ростовском аэропорту из самолета, прибывшего из Москвы, вышли два не совсем неприметных пассажира. Их задача была — доставить Алехина в Москву «живым или полуживым» во что бы то ни стало. Два бандита, Петя Лысовик и Павлик Гарькавый, были одними из лучших бойцов в синдикате Книжника. Оба родом с Восточной Украины, из Харькова и Днепропетровска, оба в начале своей карьеры отслужили в армии и потом подались в Подмосковье «строить москалям дачи». Работали полгода, пока не решили ограбить ювелирный магазин в Истре. Там их и взяли с поличным. Через год на зоне огромного, как Кинг-Конг, Петра, которого блатные обломать не смогли, как ни старались, взял под свою опеку Книжник. Вскоре Петр обзавелся погонялом Боксер и стал его персональным телохранителем.

Откинувшись с зоны, Петя-Боксер остался в команде Книжника в Москве и с разрешения хозяина пригласил к себе Гарькавого, который к этому времени тоже успел откинуться и уехать домой в Днепропетровск. Через пару лет Петр и Павел (погоняло — Айртон) стали лучшими бойцами, или хитменами синдиката, как их на американский манер называл Книжник-Джуниор. Книжник доверял парочке самые крутые дела — похищения и ликвидации. Хотя последнего Книжник старался избегать. Никто в банде Книжника, да и в московском уголовном мире в целом, не мог в предельно короткий срок разработать, похитить и оттранспортировать объект лучше, чем неразлучные Боксер и Айртон.