Рейс туда и обратно

Под душ бы скорее, под тугую, холодную струю. Но прежде чем оказаться в своей, Русов очутился в каюте боцмана. Дверь в нее была открыта, боцман Василий Дмитриевич Медведев сидел на койке в обнимку с сеньором Фернандо Ортегой и что-то втолковывал ему, медленно покачивая перед массивным носом скотопромышленника темным, толстым, как свайка, пальцем.

— Не отрывайся, Федюня, слышишь?.. Не отрывайся от рабочего класса, слышишь?.. От гегемонта не отрывайся... А, Коля! — переведи ему, слышишь?.. Штоб не отрывался, ну-ка, переведи. Вижу, смекает он, но надо, штоб точно все понял.

— А я и есть рабочий класс, — выслушав Русова, стукнул себя в грудь кулаком сеньор Ортега и растопырил пальцы. — Во! Этот быком расплющен, этот молотком покалечен, с этого ноготь сорван, а этот — кривой, видите?.. — тоже в труде покалечен! — Ортега улыбнулся. — Жена укусила, такая она у меня страстная. — Сеньор Ортега похлопал боцмана по колену и, посерьезнев, сказал Русову: — В первый раз в жизни работал сегодня бесплатно. И удивительно: не жаль. — Засмеялся, погрозил пальцем боцману, потом Русову: — Соревнование! Ну, хитрецы. — Задумался, покачал головой. — Вот бы еще у моей девчонки все сложилось.

— А что у нее должно сложиться?

— Полюбила она вашего парня. — Сеньор Ортега внимательно поглядел в лицо Русова. — Да и мне он понравился. И черт с ним, соседом-ковбоем.

Чувствуя себя совершенно разбитым, изнемогающим от невероятной духоты, он поднялся к себе в каюту, стянул липкую рубаху, шорты и направился в душ, Подставил голову тугим струям воды. Ну, Жорка! Ну, дела.

К островам Зеленого Мыса танкер «Пассат» подошел вовремя. В пятнадцать тридцать пять вахтенный помощник капитана, степенный и неторопливый Степан Федорович Волошин, постучал в каюту капитана. Таращась в полумрак капитанского жилья — шторы на окнах были опущены, — он доложил, что локатор зацепился за горы острова Боавишта. И что ход танкера по распоряжению старпома, который находится в рубке, снижен до среднего. Через тридцать-сорок минут они будут в точке рандеву. Бубин поддерживает постоянную связь с «Сан-Себастьяном».

— Иди, — отозвался капитан и медленно, словно боясь что-то сшелохнуть в своей голове, сел в койке: — Боцмана и Куликова в рубку.

— Куликова? — помедлив немного, переспросил Волошин. Он понимал, для чего нужен боцман, но зачем капитану Куликов? — Вы сказали...

— Пускай побудет с нами. Идите.

— Вместе с нами? — опять переспросил Волошин. — Ну да. Хорошо.

Он опять вздохнул, прикрыл дверь и отчего-то на цыпочках направился в рубку. Сообщил Русову о приказе капитана, вызвал и того и другого по судовому радио. Дверь из ходовой рубки в коридор была распахнута, и было слышно, как Бубин переговаривался по радиотелефону с «бразильцем». Послышались шаги, и показался капитан. Горин шел плавно, будто держал на голове сосуд, наполненный водой.

— Боль отступила, — сказал он Русову. — Ну что мы имеем?

— Остров Боавишта мы имеем. Идем к нему.

— Куликова вызвали? — Русов кивнул. — Как у Коньковой?

— Вот-вот...

— Так где же Куликов?!

— Да вот же они идут, — сказал Волошин. Он обмахивался носовым платком, и по всей рубке расплывались запахи одеколона. — И Медведев. Да и сеньор Ортега с дочерью... Жора, это не я, капитан тебя вызывал.

— Спешу-спешу! — неестественно весело произнес Куликов. Голову штурман поднял высоко, и весь он держался как-то очень прямо, напряженно. Конечно же, он улыбался, подмигнул зачем-то Русову, и тому стало нехорошо от улыбки Жоры, от всей его показной бравады. Рядом с Куликовым шла Виктория. И она держала голову высоко поднятой, улыбалась, но лицо у нее было холодным, белым, измученным. — Я тут, капитан, — воскликнул Жора. — Я вас слушаю.

— Побудь с нами, — буркнул Горин. — Побудь.

— «Сан-Себастьян» лег в дрейф, — доложил Волошин. — Спускают шлюпку, видите?

За Жорой в рубку вошли сеньор Ортега и боцман. Оба были в белых наглаженных, боцманских, видимо, рубахах, а на толстой шее Дмитрича красовался красный платок, подаренный, наверное, ему Викторией. И походил боцман Медведев на пирата из банды Флинта. Не поворачивая шею, плавно неся на ней свою больную голову, капитан повернулся к вошедшим и протянул бразильцу руку:

— Прощайте, сеньор Ортега, — сказал он. Бразилец схватил ее своими ручищами и так встряхнул, что голова у Горина мотнулась. Он стиснул зубы, высвободил руку из лап сеньора Ортеги, притянул к себе девушку за плечи, поцеловал в лоб. Сказал, отвернувшись к окну: — Боцман, майнайте парадный трап.

— Шлюпка с «Сан-Себастьяна» подходит к борту «Пассата», — строго и торжественно проговорил Волошин. — Прошу пассажиров на палубу.