Река меж зеленых холмов

Цукка перехватила сумку другой рукой и тяжело вздохнула. А чего она хотела? Возможно, они ожидают кого-то еще, но шансы настолько мизерны, что лучше даже и не надеяться. На всякий случай она приостановилась и сфокусировала на группе то, что с неловкой иронией называла про себя «рентген-зрением». Она все еще плохо управлялась с объемным сканером и втайне страшно завидовала Карине, для которой тот являлся настолько же обыденным, как и родные глаза. Вот и сейчас изображение со сканера наложилось на картинку оптического зрения как-то криво и нечетко, и выходило, что скрытые под пиджаками пистолеты и коммуникаторы висят в воздухе сами по себе, да еще и на некотором расстоянии от тел, а эффекторы — парни и девушки оказались сильными девиантами — обретаются где-то в районе таза. Она тихо хмыкнула и с облегчением отключила сканер. Все-таки обычными глазами смотреть куда привычнее. Сделав несколько шагов вперед, она остановилась перед старшим мужчиной и выжидающе посмотрела на него.

— Меня ждете, блистательный господин? — спросила она.

— Госпожа Цукка Касарий? — вежливым тоном осведомился тот. — Я полковник Ооцуба Цуруги, департамент охраны Министерства иностранных дел. Мои спутники, — он кивнул на остальных, — из Управления общественной безопасности. Нам поручено обеспечить твою защиту, а также организовать правительственную связь.

Цукка покосилась через плечо. Те двое собов, что увязались за ней в самолет в «Орлином мече» в Оканаке и дышали в спину еще минуту назад, куда-то пропали. Наверное, решили, что их миссия выполнена, и с чувством выполненного долга отправились восвояси. Ну, и за то спасибо.

— Господин Ооцуба, — не менее вежливо откликнулась она, — рада знакомству, прошу благосклонности. Начнем, думаю, со связи. Что от меня нужно?

— Пожалована. Ничего особенного не требуется. Оборудование и техник у нас в фургоне, машины ждут на стоянке. Сейчас мы отправимся к тебе домой и быстро все закончим. Прошу, следуй за мной.

Он повернулся и зашагал к сторону лифтов. Цукка последовала за ним, с досадой заметив, что молодая четверка пристроилась вокруг нее, взяв в «коробочку». Что там Президент говорил о незаметной охране?.. Если они так и продолжат ходить к ней вплотную, про личную жизнь придется забыть. Нужно как-нибудь ненавязчиво дать им понять, что ей такая опека не нравится — вот только захотят ли они понимать ненавязчивые намеки?

Машин оказалось аж четыре — синий фургон без опознавательных знаков, асфальтового цвета «Курума-корвет» и два длинных черных лимузина модельного ряда «Кадза-Император», насколько она разбиралась в автотехнике, внутри просторные, как автобусы, с водительским местом, отгороженным пуленепробиваемой стеклянной перегородкой. Полковник влез в «корвет», Цукку усадили во второй автомобиль на заднее сиденье, на переднее взгромоздился парень-девиант, одна из суровых девиц устроилась рядом с Цуккой. Тяжелая дверь глухо захлопнулась за ними, отсекая внешние звуки. Двое других собов забрались в передний автомобиль, и минуту спустя весь кортеж вылетел с подземной стоянки на открытый воздух. Цукка опустила стекло со своей стороны — девица рядом с ней дернулась, но промолчала — наслаждаясь видом окрестностей и врывающимся в окна жарким, почти летним воздухом. Два периода назад — всего два периода, а кажется, что вечность! — вылетая в Крестоцин на выходные, она даже и не думала, что настолько задержится с возвращением. Тогда шла середина весны, все распускалось и цвело, лиственный лес кутался в робкий зеленый дым молодых листьев — а сейчас густая листва сливалась в сплошной шевелящийся занавес, светящийся под лучами полуденного солнца, и густой запах нагретой травы вливался в окна пьянящим напитком. Казалось, с момента ее отбытия прошла целая жизнь. Дорога здесь ныряла в глубокое ущелье, прорезающее горное кольцо вокруг города, и Цукка с нетерпением предвкушала, как увидит сверху искрящееся зеркало Масарийской бухты, крошечные сверху пирсы и грузовые краны, мост через узкую горловину, новые небоскребы, завершенные только этой зимой… Она возвращалась домой. Наконец-то — домой. Пусть ненадолго, пусть скоро она вернется в Сураграш, но сердце ее навсегда останется здесь, на родине…