Реки Вавилона

— Господин президент, а вы не можете прямо сейчас поговорить с Хиллой… я подожду. Попросите людей из администрации… или верных вам офицеров выяснить, что же все-таки происходит в Вавилоне.

— К сожалению, возникли большие трудности с наземной связью из-за бури и наводнений. Мы свяжемся с ними по радио и посмотрим, что они смогут выяснить.

— Я понимаю. — У премьер-министра не было причин не доверять словам президента о трудностях с наземной связью. Но в запасе у него имелась еще одна козырная карта. — Господин президент, мои военные докладывают, что до Вавилона можно добраться по реке. Отряд из другого города, расположенного на Евфрате, сможет добраться в Вавилон за несколько часов.

На этот раз голос президента Ирака прозвучал твердо и раздраженно:

— Вы думаете, Евфрат похож на вашу речушку Иордан? Это великая, огромная река. В это время года она разливается по равнинам так широко, как разбредаются заблудившиеся овцы.

— Господин президент, нам всем известно, какие огромные стихийные бедствия переживает ваша страна каждую весну, и мы понимаем, что в любое другое время года могли бы рассчитывать на быструю и четкую реакцию в ответ на нашу просьбу. Совершенно ясно, что одной из причин, по которой эти… — премьер-министру не хотелось произносить слово «террористы», — …партизаны выбрали вашу страну, является недоступность Вавилона в течение этих нескольких недель. Однако, господин президент, я надеюсь, что вы окажете нам всю возможную помощь, сделаете все, что в ваших силах.

Ответа не последовало.

Премьер-министр понимал, что президенту Ирака требуется время, чтобы побороть обуревавшую его сейчас гордость. Теперь оставалось только сказать ему что-нибудь обидное, спровоцировав на действия.

— А вам известно, господин президент, что в пустыне Шамиях расположен базовый лагерь палестинцев? Возможно, палестинцы, которые сейчас находятся в Вавилоне, пришли туда как раз из этого лагеря.

И вновь не последовало никакого ответа.

Премьер-министр оглядел стол заседаний. Полковник, специалист по психологической войне, который уже много лет изучал президента Ирака, написал записку и подвинул ее по столу к премьер-министру. «Если уж вы решили нажать на него, то идите до конца. Уже поздно изображать дипломата». Прочитав записку, премьер-министр кивнул и произнес в трубку:

— Так все же, ваши вооруженные силы способны

организовать поисковую экспедицию в такой поздний час, господин президент?

Повисла пауза, затем в трубке раздался голос президента Ирака, звучавший очень холодно:

— Да. Я отдам приказ организовать спасательную экспедицию, которая отправится по реке. Но они не высадятся на берег до рассвета. Это самое большее, что я могу для вас сделать.

— Очень хорошо, — сказал премьер-министр, хотя прекрасно понимал, что ничего хорошего в этом нет. И все же ему не хотелось терять ту малость, которой он уже добился.

— Что, по вашему мнению, мы там сможем обнаружить?

— Не знаю.

— Вот. И мы не знаем. Надеюсь, что мы там все-таки что-нибудь обнаружим, в противном случае вы окажетесь в затруднительном положении.

— Я понимаю. — Премьер-министр помолчал. Пора было переходить к основному вопросу. — Вы позволите нам помочь вам? Мы можем провести совместную операцию.

На этот раз президент Ирака ответил без малейшей задержки:

— Об этом не может быть и речи.

Спорить с ним по данному вопросу было бесполезно.

— Хорошо. Желаю удачи.

Президент Ирака помолчал, потом тихо произнес:

— Вавилон. Пленники. Все это как-то странно.

— Да, странно. — Нельзя предпринимать политических или дипломатических шагов на Ближнем Востоке без учета его истории и вражды, насчитывавшей пять тысячелетий. И есть здесь такие вещи, которых американцы, например, никогда не поймут. События, имевшие место три тысячи лет назад, обсуждались на международных конференциях, словно они произошли неделю назад. Учитывая все это, имелась ли вообще какая-нибудь надежда? — Но на самом деле не так уж и странно.

— Возможно. — Президент Ирака сделал паузу. — И не думайте, что мы не сочувствуем вам. К нам террористы не имеют никакого отношения. Ни одно здравомыслящее правительство арабских стран не одобряет их действия. — Он снова замолчал, и израильтяне услышали звук, похожий на грустный вздох. Это было так по-арабски и в то же время так по-еврейски, что многих присутствовавших в зале израильтян охватило сочувствие и даже какое-то чувство духовной близости. Президент Ирака покашлял, прочищая горло. — Мне надо идти.

— Я позвоню вам перед рассветом, господин президент.

— Хорошо.

Связь оборвалась. Премьер-министр поднял глаза.