Реки Вавилона

На вершине холмика в глинистую почву была воткнута изогнутая и покореженная стойка от хвостовой части «Конкорда». И на этой стойке, никак не похожей на древко, развевалась тем более уж никак не похожая на флаг детская футболка, извлеченная из какого-то чемодана и, видимо, предназначавшаяся кому-то в подарок в Нью-Йорке. На футболке имелся рисунок с изображением портового района Тель-Авива, выполненный в ярких цветах. Таким образом в темноте обозначался командный пункт, куда должны были прибегать посыльные с донесениями и для получения приказов. И еще этот командный пункт являлся последним пунктом сосредоточения обороняющихся, их последним опорным пунктом на тот случай, если нападающие прорвут оборону или просочатся сквозь нее. Старая тактика, которая использовалась задолго до появления радиостанций и полевых телефонов. Трое командиров заняли свои места на вершине холмика под флагом, они ждали начала боя.

С пункта наблюдения и подслушивания, расположенного на середине склона, прибежали два запыхавшихся человека и доложили то, что уже было известно из сообщения Натана Брина и Ноеминь Хабер:

— Они идут!

Брин наблюдал, как ашбалы медленно поднимаются по склону. Они уже не двигались колонной, как во время предыдущей атаки, а шли в линию по всей ширине склона. Их было человек сто, мужчины и женщины, они поднимались на расстоянии пяти метров друг от друга. Линию они держали ровно, как хорошо обученные пехотинцы прошлых веков.

Ашбалы не задерживались, не сбивались в кучу, прячась за естественными укрытиями, хотя это и было бы разумно с точки зрения инстинкта самосохранения. Свои автоматы «АК-47» с примкнутыми штыками они держали перед собой. Любой испытал бы страх, увидев подобную картину. Но Брину все это напоминало шоу. Репетицию парада. Ему было интересно посмотреть, как они поведут себя, когда засвистят пули. Наверное, сразу вспомнят, как их учили действовать в современном бою, начнут искать малейшие укрытия и щели, станут перебегать от камня к камню, от канавы к яме. А пока в этой темноте они изображали классическую атаку пехоты, причем скорее для себя, чем для израильтян, которые не могли их видеть.

Брину даже сделалось не по себе от осознания того, что он единственный, кто может их видеть. На резиновой накладке прицела, предохраняющей глаз, скопился пот, затем скатился ему на щеку. Они были еще далеко. Метров пятьсот. Четыреста.

Генерал Добкин и Исаак Бург разошлись в вопросе тактики ведения боя. Добкин хотел встретить противника интенсивным огнем на самых дальних подступах, чтобы не подпустить его близко к слабой линии обороны, а если повезет, то и обратить в бегство. Со слов пленного, у ашбалов не было ручных гранат, но Добкин не мог полностью полагаться на его показания. В любом случае генерал не хотел подпускать противника на расстояние, с которого тот мог бы воспользоваться ручными гранатами.

А Бург предлагал подпустить противника как можно ближе, чтобы нанести ему наибольшие потери, расходуя при этом минимальное количество боеприпасов.

Хоснер не вмешивался в их спор, но думал про себя, что, учитывая сложившуюся ситуацию, доводы Добкина более убедительны. И все же он понимал, что такой дисциплинированный солдат, как Добкин, подчинится приказу гражданского правительственного чиновника. В споре начальника с подчиненным всегда оказывался прав начальник.

Хоснер спрыгнул с холмика и отправился к позиции Брина, находившейся в пятидесяти метрах от командного пункта.

Хоснер заметил, как дрожит Брин, наблюдая за приближением цепи ашбалов, но не мог винить его за это.

— Расстояние? — спокойно спросил он.

— Триста пятьдесят метров, — ответил Брин, не отрывая взгляда от прицела.

— Боевой порядок?

— Продолжают двигаться цепью. Многие по открытому пространству. Штыки примкнуты.

Ноеминь Хабер сидела на земле, тяжело дыша от напряжения. Хоснер повернулся к ней.

— Беги к автоматчикам. Передай, чтобы они открывали огонь.

Ноеминь вскочила на ноги и помчалась вдоль линии обороны. Хоснер снова повернулся к Брину.

— Расстояние?

— Триста метров.

— Открывай огонь, — тихо произнес Хоснер.

Брин нажал на спусковой крючок, прицелился в следующего и снова выстрелил, снова прицелился и снова выстрелил.

Затем открыл огонь первый автоматчик, и это послужило сигналом для остальных обороняющихся. По всей линии обороны зазвучали выстрелы, гулкие очереди трех автоматов «АК-47» перекрыли глухие хлопки пистолетов. И на фоне всех этих выстрелов можно было расслышать резкое стаккато пистолета-пулемета «узи».

Арабы моментально ответили интенсивным огнем. Хоснер видел, как пули арабов врезаются в импровизированные брустверы израильтян, но не знал, поразили ли они уже кого-нибудь.