Реки Вавилона

— Да все они такие. Добкин тебе расскажет. Хотя ты и сам видел их в Рамле. Смесь хвастовства, возмущения, истерии и страха. — Бург уставился на свою трубку. — А кроме того, я пообещал отпустить его.

Добкин покачал головой.

— Мы не можем этого сделать. Таковы законы войны. Любой пленный, побывавший в расположении обороняющихся, не может быть освобожден до окончания боевых действий. Нам здесь тоже следует соблюдать эти законы.

— В моем мире, я имею в виду мир, где действуют шпионы и секретные агенты, — начал Бург, — мы поступаем иначе. И я дал ему слово. А вы можете сделать для него исключение из медицинских соображений. Он ничего почти и не видел у нас. Нет смысла позволить человеку умереть только потому, что мы не можем оказать ему медицинскую помощь.

— Я подумаю об этом, — решил Добкин.

Хоснер слушал их спор. Его нельзя было назвать жарким, просто некоторые разногласия в понимании законов войны. Хоснер подумал, что Бург ведет себя очень непонятно. Некоторое время назад он готов был замучить пленного до смерти, а теперь пытается спасти ему жизнь. И, если они отпустят его, а потом арабы захватят холм и Бург к этому моменту не погибнет, ему наверняка обеспечена медленная и мучительная смерть. На месте Бурга он бы убил пленного и глубоко закопал труп. А Добкин — он просто отличный солдат. Преданный, умный, даже изобретательный. И все же действовал он строго по уставу. Хоснеру уже начал надоедать их спор.

— Ладно, хватит об этом. Что он сказал?

Бург выбил трубку об каблук.

— Сказал? Он много чего сказал. Зовут его Мухаммад Ассад, он ашбал. Вы знаете это слово. «Тигренок» — палестинец, оставшийся сиротой во время войн с Израилем. Они воспитывались в палестинских организациях боевиков. А сейчас они все взрослые. И не любят нас.

Добкин кивнул.

— Да, последствия войны многочисленны. И это — худшее из них. — Он задумался об ашбалах. Как много оборванных сирот, плачущих над телами своих родителей, видел он среди развалин арабских деревень. Война. И теперь все эти юные жертвы войны стали взрослыми. Они были кошмарами, являвшимися средь бела дня. — Да, они не любят нас, это уж точно, — согласился Добкин.

— Совершенно верно, — поддержал его Бург. — Они очень опасны. Научились ненавидеть сразу, как только начали соображать. Отрицают все обычные нормы поведения, ненависть к Израилю стала их родовой религией. — Он сунул руку в карман в поисках табака. — А военной подготовкой они занимаются с того момента, как начинают ходить. Чертовски хорошо подготовленная группа.

— Сколько их? — спросил Добкин.

— Сто пятьдесят.

Наступило молчание.

— Ты уверен? — переспросил Хоснер.

Бург кивнул.

— Откуда у тебя такая уверенность?

Бург улыбнулся.

— Солдаты обычно врут о таких вещах, не так ли, Бен? Вот и пленный сказал сначала, что их пятьсот человек. Но я на это не купился. Поэтому вы и слышали его крики. В конце концов мы сошлись на ста пятидесяти.

— У них есть тяжелое оружие?

Бург покачал головой.

— Они не ожидали вооруженного сопротивления, но почти все вооружены автоматами «АК-47».

— У них где-то поблизости должна быть база, — предположил Добкин.

— Не совсем поблизости. В пустыне Шамиях, это на другом берегу Евфрата. Добрая сотня километров отсюда.

— Главный у них Риш? — спросил Хоснер.

— Да, он самый главный. Есть у него помощник, лейтенант по имени Салем Хамади, еще один наш старый знакомый. Этот Хамади палестинец, да к тому же еще и ашбал. А Риш, как вы знаете, не ашбал и не палестинец. Он родом из Ирака. Его деревня недалеко отсюда. Но, как бы там ни было, некоторое время назад они объединили свои силы и начали вывозить мальчиков и девочек-сирот из различных лагерей. В отряде ашбалов около двадцати женщин. Мухаммад говорит, что они несколько лет тренировались в пустыне Шамиях для выполнения специальных заданий, о которых никто ничего не знал.

— А сейчас они знают, для чего находятся здесь? — поинтересовался Добкин.

— Им сообщили об этом только тогда, когда самолет Риша пошел на посадку. Да и то точно не сказали, сколько ждать «Конкордов» — один или два. — Бург помолчал, наверное, вспомнив «Конкорд 01». — Им сказали, что они будут удерживать нас в качестве заложников по различным политическим причинам, некоторые из которых Мухаммад Ассад так и не понял. Он признался, что они были сильно потрясены нашим сопротивлением. Мне кажется, ашбалы не ожидали, что им придется сражаться и терять людей. Готовы они были только к тому, чтобы вытолкать из двух самолетов израильских гражданских лиц, и вдруг внезапно получили отпор и потеряли несколько человек убитыми.

— Но они опытные бойцы, — заметил Хоснер. — Ты сам сказал об этом.

Бург покачал головой.