Рекуперация

Соболев завертел головой — проверился. Любая новая ситуация, незначительное изменение жизни, автоматически настораживала. Наверно у любого беглеца, обостряется чувство опасности, изгой чувствует себя неуверенно, а страх держит в постоянном напряжении.

— Ты сходи домой один, я подожду четверть часа, если не выйдешь, значит засада и я сваливаю. Ты меня не видел, я тебя не знаю. Иди Лёша, твоих денег мне пока хватит. В городе загляну на твоё место у ЦУМа. На всякий случай, пока, спасибо за помощь.

Печугин кивнул и неуверенно двинулся к парадной. Соболев ещё разок осмотрелся и спрятался в кустах. Сквозь ветки ему была видна вся площадка и двери парадной. Посмотрел на часы, Печугин вышел через десять минут и не увидев приятеля растеряно осматривал площадку. Виктор раздвинул зелень кустов и

окликнул.

— Ну что?

— Тут вот какое дело, Витя. Это не менты, сказали, что специально приехали из Питера и хотят тебе помочь. Что давно знакомы с тобой. Один обозвался странной кликухой Попаданец, второй — Лаборант. Я им толкую, мол ты пошёл в магазин. Они — ничего подождём. И всё мой старый козёл раззвонил: "где Витьку потерял, ведь уходили вдвоём". Ну, как, зайдёшь? У деда нюх на мусорских особый, иначе не пригласил.

Соболев внутренне усмехнулся, что бы Печа сказал, если узнал про службу в КГБ? "Ваш нюх братцы уголовнички притупился. А сам-то кто? Без пяти минут зек, диверсант и предатель". Стало быть Петрушевский с Чистяковым пожаловали, сперва заложили теперь типа парламентёры или оной мотив? Как узнали? Молнией мелькнуло: значит где-то рядом Серебряков. Ладно, была не была, что будет, тому не миновать. Сухо бросил:

— Пошли, коли не менты, потолкуем.

На кухне оживлённо разговаривали, раздался взрыв хохота. Соболев растерялся, ждал напряжённой тишины, а тут смеются, толь что песни не поют. Жестом показал Печугину, подожди в коридоре и резко распахнул дверь. Смех оборвался. Мятый как бы в оправдание кивнул на Чистякова.

— Весёлый у тебя Витя знакомый — анекдоты травит похлеще иного.

Соболев мрачно глядел на нежданных гостей, вид у него далеко не благодушный и это дед сразу понял.

— Да, анекдоты травить Витя умеет и не только…

Он сунул руку в карман. Петрушевский приподнялся и побледнел.

— Не волнуйся Дима, ствол вернулся по назначению, я не бандит, а учёный, если ты не забыл. Раз дёрнулся значит в курсе. Хозяин, я подсяду если не возражаешь? Лёха заходи, поговорим.

Соболев почувствовал некоторое облегчение, это пока не группа захвата во главе с очень злым Ерохиным, впрочем, того отстранили. А Соболеву какая разница, пришлют другого мордоворота. Печугин старший предложил выпить. Молча опрокинул в себя стакан, закусил, за ним Печа и дед, гости вторично отказались, объяснив причину. Ага, отложилось в мозгу, стало быть оба за рулём, это обнадёживало, но начинать важный только для троих разговор не торопился. Первым подтолкнул события Петрушевский:

— Витя, я бы на твоём месте не засиживался. Тебя плотно ищут, предлагаю покинуть гостеприимных хозяев и продолжить разговор у меня в машине.

— Дай перекусить на дорожку, товарищ Петрушевский. Сам знаешь с харчами в местах не столь отдалённых напряжённо.

Петрушевский среагировал на подколку и зло резанул:

— Лучше с голодным брюхом на свободе, чем с баландой за решёткой.

— Да ладно вам собачится, мужики. Вроде как помочь приехали, — попытался сгладить обстановку Мятый.

Напряжение висело в воздухе, Соболев понимал, что недосказанность мешает всем, но главный разговор при посторонних заводить не собирался. Наскоро перекусив, поднялся из-за стола:

— Я налегке, вот портфельчик только. Спасибо хозяева, что приютили и помогли. Пошли что ли, прощайте.

Неловко толкаясь в тесной квартире, троица вышла на лестничную площадку. Спускались по прежнему молча. Соболев прикидывал с какими предложениями обратится бывший коллега, научный сотрудник по работе в ОЛИБ и гость из будущего в личине подростка, когда-то спасший от смерти. Вышли на воздух, за спиной хлопнула дверь подъезда, глаза не зацепились за подозрительных людей — тишь да благодать. Та же компания доминошников, мамочки с детьми, любопытные старушки на скамеечке, крики детворы и шум большого города за границей зелени московского дворика. Соболев вдруг подумал, что если дать стрекоча, сопровождающие вряд ли кинутся в погоню. Но зачем в очередной раз срываться неизвестно куда и зачем? Прошло всего пять дней после бегства из мчащегося на всех парах экспресса Ленинград-Москва. А ледяная пустота неизвестности уже вымотала и подавила волю к сопротивлению. Соболев вспомнил, что Петрушевский фарцевал и приторговывал шмотками. Помог деду с деньгами, а тот по ветеранской льготе купил автомобиль "Москвич". Сам почти не пользовался и выписал доверенность на внука. Значит внук и прикатил в столицу, вопрос зачем? А вот и сама легковушка. За руль сел Петрушевский, рядом Соболев, а на заднем сидении Чистяков. Тронулись.

— Ну что, поговорим, Витя? — начал Чистяков.