Реквием машине времени

— Интересная мысль. Мы предложим проверить. Что ж, степень вашей автономности остается прежней. Готовьтесь к вылазке в лабораторию, восстанавливайте в зале управления обстановку, которая была во время эксперимента. Сможете определить степень опасности работающего Ствола?

— Не знаю, — помедлив, ответил Павел. — Наверное, только при наличии полной информации о положении дел. Пока же Ствол для нас — «черный ящик». Никто не знает, почему он работает и в какие времена проник. Такие вот дела.

Ромашин встал, походил по кабинету и сел за стол.

— Вы мне напомнили… Вам не кажется, что возник парадокс? По свидетельствам конкистадоров, ближайшие точки выхода Ствола в реальное время — двести лет назад, триста, десять тысяч. Почему же нет документов из прошлого, что эти события имели место в Брянском лесу? Ведь для нас-то они уже произошли? Предки должны были отразить их в документах, хрониках, летописях…

— Парадокс и в самом деле существует, но физики объясняют его по-разному. Одни тем, что в силу вступил закон затухания последствий, специфичным проявлением которого и является отсутствие всякого рода упоминаний о появлении Ствола в различных исторических эпохах. Второе объяснение весьма оригинально: эксперимент закончился в ту же секунду, когда и начался. То есть все, что мы сейчас переживаем, — один из возможных путей развития эксперимента, как бы «сон» Вселенной. Исчезнет причина хроносдвига — исчезнут, как и не было, события, происшедшие после пробоя хроноскважины. Но есть еще более экзотичные гипотезы, например, что Ствол вышел в прошлом в «соседних временных углах». Раньше говорили — в «соседних измерениях», именно поэтому история и не сохранила свидетельств его выхода.

— М-да, любопытно. Многовато гипотез, не правда ли?

— В том их и слабость. Правда, истина бывает многолика. Может быть, она и в нашем случае лежит на стыке многих гипотез? Путь к ней один — познание.

Ромашин едва заметно улыбнулся.

— «Тысячи дорог уводят от цели, и лишь одна-единственная ведет к ней». Монтень. Древние философы знали цену мудрым изречениям. Вам нужна моя помощь?

— Пока нет. — Тогда до встречи. Жду вас через два дня… если ничего не случится. Надеюсь, мир просуществует столько времени.

Они улыбнулись друг другу, чувствуя взаимное расположение, и Павел покинул кабинет начальника отдела безопасности.

В коридоре он наткнулся на спешащего человека. Оба одновременно извинились и, пройдя два шага, остановились.

— Павел?

— Женя!

— Ну, здравствуй, бродяга! Вот не думал встретить тебя здесь. Ты же инспектор космосектора, насколько мне помнится. Или перешел в отдел к наземникам?

— Временно, Женя, временно.

— Понятно. Катастрофа с лабораторией времени?

— Следишь за новостями? Угадал. А ты где сейчас?

— Все там же: испытательный полигон, бригада наземного транспорта. Не забыл еще? Ребята тебя помнят, особенно Витольд, он уже начальник монтажно-испытательного корпуса.

— Вырос парень. Я тоже всех помню, передавай привет.

— Обязательно. Что же ты не спросишь, как Люция?

Павел слабо усмехнулся.

— Верю, что у нее все хорошо.

Евгений помолчал.

— Ты из-за нее ушел? Ребята долго гадали…

— Из-за себя.

— Понятно. Ну ладно, дело прошлое. Я побежал, меня ждут. Заходи к нам, если освободишься. Кстати, у нас с Люцией дочь, назвали Алевтиной. Люция ушла из бригады, и мы с ней поженились.

Евгений сжал руку в кулак, вскинул вверх прощальным жестом и пошел прочь.

Павел остался стоять, оглушенный новостью, потом медленно двинулся в свой кабинет. Там записал появившиеся мысли на кристалл, прочитал поступившие по запросам сообщения, а сам вспоминал Люцию, пытался представить, какой она стала, какая у нее дочь, почему она вышла за Баранова… Сколько лет они были вместе, в одном отряде, изо дня в день, и каждый раз она была разная: то ласковая и нежная, то чужая и недобрая, дразнящая и насмешливая, ранимая и беспомощная, твердая и сильная, капризная и нетерпеливая… Так и осталось загадкой, какая она настоящая. Был прав поэт, утверждавший:

У каждого свой тайный личный мир.Есть в мире этом самый лучший миг.Есть в мире этом самый страшный час,Но это все неведомо для нас…

И до сих пор личный мир — тайна и долго будет еще оставаться тайной для других. К Люции эти строки, пожалуй, применимы. Почему она вдруг потеряла интерес к Павлу после стольких встреч? Почему Евгений, Женька-простейший, которого она вообще не замечала, вдруг стал ее мужем? Вечный неудачник и неумеха, простой до кретинизма, хороший математик, но плохой спортсмен, худой и нескладный — и рядом Люция, эффектная, красивая, уверенная в себе… Трудно представить! Невозможно представить! И тем не менее — факт! Факты — упрямая вещь, как говорил мудрец. Правда, выглядит он уже не интеллигентным «хлюпиком в очках», возмужал, пополнел… Ее влиянием…