Реквием по любви

— Нет. К моменту, когда это случилось, Марина была в положении. На втором месяце. Макар этого не знал. Посчитал, что дочь родилась семимесячной. Недоношенной. А Черчесов, якобы, отнял у него самое дорогое. Взбунтовался. Под москвичей, с*ка, прогнулся. Сильных покровителей нажил. Кирилла вызвали на сходку, требуя прилюдно лишить его статуса. А он, будто знал, что не вернется. Борю по делам в другой город отправил, чтобы брата не зацепило. Жену и дочь, на меня оставил. Чтобы, в безопасное место вывез, в случае чего. Что-то там не так пошло. И его…не стало.

Лизавета не смогла сдержать слез. Они градом катились по лицу. Ей было больно. Очень больно.

— Лиза, смерть Кирилла была жуткой. Никогда не видел такой жестокости. Ни до, ни после. А повидал я многое. Он отказался возвращать общак — тот был его страховкой на положительный исход встречи. Речь шла о космических суммах. Даже, по тем временам. И где он спрятан, только Марина знала. За это его пытали. Живьем сдирали кожу. Отрезали пальцы. Говорят он не умолял остановиться. Кричал, не своим голосом, от боли. Но, пресмыкаться перед шестерками, и умолять, не стал.

Она завыла в голос, вцепившись себе в волосы. Принялась раскачиваться взад-вперед, как психически нездоровый человек, глотая соленую влагу.

— Потом, — Голос Похомова дрогнул. — Потом расчленили, и бросили прямо так, в надежде, что местные собаки все растащат. Борька, едва с катушек не слетел, собирая брата по кускам…

— Пожалуйста! Я не могу больше, пожалуйста!

— А Маришка…Господи, — Он стиснул рукой свой лоб. — Так сильно любила его. Борис, переживая за сохранность ее рассудка, запретил показывать тело Кирилла. От горя, чуть с ума не сошла. Только ты, наверное, и была ее якорем. Верить отказывалась. Голыми руками могилу разрыть пыталась. Оглядываясь назад, не знаю, как мы это пережили. Пришлось, хорошенько спрятать вас, оставляя при этом, у всех на виду. Документы подделать. Когда все было готово, Борис стал во главе синдиката. И началась расправа. Он добрался, почти до всех. Мстил за брата очень жестко. Город захлебнулся в крови. Я помогал, не отрицаю. И поступил бы, так же, вновь.

— Его…тоже? Что с ним стало…

— Ему удалось уехать в Германию. Женился. Бизнес развернул. Приехать не может — ту расправу долго помнить будут, и сразу загребут. Но, с Валентиной Степановной регулярно по скайпу общается. Она ему о тебе все рассказывает, фото скидывает. А он, вам деньги пересылает.

— Что Вы придумываете? — Шмыгнула забитым носом. — Моя бабуля не знает, как с телефоном обращаться! А вы про компьютер!

— Ну, конечно! Плохо ты знаешь, свою бабушку.

Кругом ложь. Обман! Ее уже тошнило от всего этого!

— А почему Вам семью можно?

— Так я ж не законник. Так, криминалим потихоньку. Боря, как за бугор свалил, меня за главного оставил. Стараюсь, как могу. Но, поверь, до Черчилля мне далековато.

— С тех пор началась ваша с Заруцким вражда…

— Падла!— Прорычал мужчина. — Безнаказанным остался!

— Ненавижу! — Зло прошипела, яростно вытирая с лица влагу. — Ненавижу его!

— К смерти Маришки Заруцкий отношения не имеет. Когда это случилось, хотел паскуду пристрелить собственноручно. Думал, псина, пронюхал про вас, и из-за общака завалил девочку. Но, узнав о ее смерти, он выл, как смертельно раненый зверь. Умолял пристрелить его. Не видел, чтобы мужчина так страдал. Мы враги, и заклятые, но мне стало, искренне, жаль Макарку. Все таки, он любил эту женщину. Всю. Свою. Поганую. Жизнь.

— Тогда, кто?

— Тот, кто хотел прибрать к рукам все черчиллевское добро. Кто…хочет его прибрать, и по сей день.

— И, кто же, хочет?

— Это и предстоит выяснить. Тобой, явно, заинтересовались. Это плохо. Макар дочерью считает — вреда не причинит. Наоборот, убьет за тебя. А вот те, кому он служит. Те же, москвичи…

— Как жить дальше? Мир разбился вдребезги!

— Еще нет. Но, скоро…

— Что это значит?

— Твоему отцу я поклялся оберегать тебя! Матери клятву давал, что ты никогда не окажешься в наших кругах. Будешь жить обычной жизнью. Радоваться каждому новому дню. Грустить по мелочам. Влюбляться, взрослеть, стареть. Нянчить внуков. Все шло, как и было запланировано. Мы, с Борисом, предусмотрели все. За исключением, одной только детали. Ваша встреча с Дмитрием — ошибка. Ее не должно было случиться! Невозможно выбирать между безопасностью одного, в пользу другого. Если придется, я буду жестоким. Моя цель — сохранить жизни вам обоим. И плевать мне, на ваши чувства.

Лиза вперилась в него взглядом. Опухшие веки нещадно жгло.

— Или…моего сына, ты тоже, хочешь собирать по кускам?

Вопль отчаяния вырвался наружу. Слезы, вновь, хлынули из глаз.

— Ни…когда! Нет! Пожалуйста…

— Тогда, отведи от него удар! И клянусь, я сам, встану на твою защиту.

— Как?

Ответ она уже знала.