Реквием по любви

— Эту скрытую поляну однажды отыскал Егор, — С грустью в голосе произнес Похомов, — Будучи еще мальчишками, мы построили здесь сторожку, благоустроили, как смогли, и поклялись, что кроме нас никто о ней не узнает. Так и было по сей день.

— Он красивый, — Лиза нервно сцепила пальцы в замок, — На Вас сильно похож. Очень сильно! Особенно на последнем снимке.

— Это фото мы сделали за девять часов до его смерти, — Лиза заметила, с каким трудом Дмитрию давались слова. Боль потери до сих пор жила в сердце, — Он был мне очень дорог. Даже дороже Сокола. Это не просто случайное сходство, Лиза. Мы думали одинаково, действовали одинаково, даже чувствовали и то одинаково. Егор воплощал в себе все самое лучшее, что было во мне. В тот день вместе с братом я похоронил и часть себя. Лучшую часть себя. А ты, каким-то чудом, смогла ее оживить…

— Братом? — ужаснулась Лизавета, намеренно пропуская мимо ушей последнюю фразу, — Егор был Вашим братом?

— Ты ведь тоже Соню сестрой называешь. Егор заменил брата, которого у меня никогда не было.

— Почему же его не стало?

Дмитрий побледнел:

— По моей вине.

Его руки машинально сжались в кулаки, столь сильно, что захрустели пальцы.

— Мы только начинали раскручивать свое дело. На нас наехали. Я обратился за помощью к отцу, но он отказал, объясняя все тем, что нужно уметь самостоятельно разруливать любые ситуации. Воодушевленный отцовским «благословением», назначил этим уродам стрелку за городом. Егор с Пашкой прибыли вовремя, а я на четыре часа в пробке застрял! По сравнению с теми амбалами, мы молокососами были. Даже в голову не пришло, что они просто завалить всех могут. А так оно и вышло. В Сокола три пули пустили, но он выжил, так как в лес забежать успел. А Егор…В общем, не стало Егора.

— Мне так жаль, — хлюпнула носом Лиза, — Если бы с Сонечкой, или Андреем что-то случилось, а бы не пережила…

— Долгое время во всем Пашку винил, свою вину признавать не хотел. Совсем недавно осознал, что Соколик в больнице после этого лежал, и месяц кровью харкал, а я в машине с кондиционером от жары спасался!

Повисло тягостное молчание, которое никто из них нарушать не хотел. Так минут двадцать и просидели в тишине.

— Ну, все, вечер воспоминаний окончен, — Дмитрий поднялся на ноги, разминая затекшую шею, — Скоро уже рассвет, пора спать.

Лиза вновь насторожилась, не зная, как себя вести. Слишком много информации получила за столь короткий промежуток времени. Похомов пропустил ее вперед, а сам остался запирать дверь. Через некоторое время приблизился к кровати. Увидев, что та по-прежнему пуста, Дмитрий выжидающе уставился на Лизавету, которая успела к тому времени расположиться в кресле.

— Ребенок, твое место здесь, — прохрипел он, — Рядом со мной!

— Но, Дмитрий Арка…

— Это не обсуждается, Лиза! Я хочу обнимать тебя этой ночью!

— Только обнимать? — прикусила губу Карпова, заворожено глядя в его бездонные черные глаза, — Точно? Вы не…Не возбудитесь снова?

— Я всегда возбужден, когда ты рядом. Даже сейчас. Но, без твоего согласия ничего не произойдет!

* * *

Она была с ним. В его объятиях. В его постели. Дмитрий сам до конца не верил в происходящее, но для большей убедительности, крепче прижимал к себе девушку. Уткнувшись носом в ее затылок, вдыхал ни с чем несравнимый аромат волос. Сколько времени прошло с тех пор, как они легли спать? Часа два, не меньше. Да только сна ни в одном глазу не было. Хоть до ста считай, хоть до миллиона. Бл*дская память покоя не давала, все время прокручивая в голове картинку их сумасшедшего поцелуя на крыльце. Каким чудом сдержался — одному Богу известно. Сейчас Похомов осознал, какую глупость совершил, затаскивая Лизу в кровать, и предварительно обещая, что ничего между ними не будет. А слово дал — держи!

Мужчина от желания готов был на стену лезть, и подушку зубами рвать. Пришлось стиснуть посильнее челюсти, и терпеть. Терпеть, мать его!

Не мог он вспомнить, чтобы вообще когда-нибудь сдерживал свои потребности ради кого-то. Не было такого! Похомов в который раз перевел взгляд на Лизавету, в надежде отыскать то, чем она его пленила. Быть может дело в нежной, словно бархат, коже? Девушка лежала на самом краю кровати, спиной к нему, и если бы не рука Похомова, вцепившаяся в ее талию мертвой хваткой, наверняка свалилась бы на пол.

Глаза давно привыкли к темноте, потому даже при лунном свете, Дмитрий смог разглядеть на Лизе крошечную татуировку у основания черепа. Странный кельтский крест, известный как трилистник. Поддавшись порыву, очертил контуры рисунка, петли, с наслаждением замечая, как ее кожа покрывается крупными мурашками.

— Лиза?

Его хриплый шепот в полнейшей ночной тишине заставил сердце девушки колотиться с утроенной силой, но виду она старалась не подавать, хоть и напряглась всем телом.

— Не молчи, я знаю, что ты не спишь.

Борзый усмехнулся про себя, заметив, что Карпова только сильнее зажмурила веки, стараясь притвориться спящей.

— Откуда она у тебя, ребенок? — поцеловал то самое место, где был расположен орнамент.

И дальше делать вид, будто спит, не имело смысла.