Реквием по любви

— Это символ семьи и вечной дружбы, и прощения, — во рту стало столь сухо, что язык прилипал к небу, — Такая же есть и у Сони, и у Андрея. Мы сделали их в очень сложный для наших отношений период. Когда все висело на волоске…

— Почему? — пустая болтовня помогала Похомову отвлечься от ее тела хоть на некоторое время. Дать себе передышку.

— Я оказалась тогда между двух огней, — тяжело выдохнула Лизавета, — И из-за нелепой ошибки Андрея, могла потерять их обоих…

— Расскажи мне, — не обращая внимания на протесты девушки, Дмитрий развернул ее лицом к себе, — Хочу знать о тебе все.

— Я не имею права рассказывать об этом, — забеспокоилась Карпова, — Не моя тайна.

— Да, брось, — возмутился Похомов, — Я же открыл тебе «не свою» тайну.

Лиза, в раздумьях, прикусила нижнюю губу, даже не подозревая, что лежащего рядом мужчину в этот момент, словно током шарахнуло!

Он со всех сил отвлечься пытался, а она, пусть даже неосознанно, но сводила все попытки к нулю.

— Не делай так больше, — прорычал Борзый, — Если не готова отвечать за последствия!

— Почему Вы снова злитесь, — пришла очередь Карповой возмущаться, — Мне скоро и дышать будет нельзя?!

— Возможно!— повысил голос Дмитрий, — Я еще не решил.

Лиза приподнялась на локтях, гневно сверкая глазами. За переменами в настроении этого человека невозможно было успеть.

— Меня хотя бы в известность поставите?

— Непременно! И хватит язвить, и «выкать».

— Совсем недавно, — Лизавета тоже перешла на повышенный тон, — Вы называли меня уродливой, некрасивой, непривлекательной…

— Мышью? — бесцеремонно перебил ее Борзый, — Да, было дело! И что?

— И что? — от удивления весь словарный запас девушки канул в небытие.

— Я не имею склонности все усложнять, — ухмылялся мужчина, — Тебе далеко до девочек с обложки, это очевидно.

— В таком случае, что я здесь делаю? — как ни старалась Лизавета, голос все равно дрогнул. Противостоять ему было очень нелегко. — Что изменилось с тех пор, как мы познакомились?

— Вопреки всему, меня к тебе тянет. Да так, что нет сил, сопротивляться. И это неоспоримый факт!

— Почему?

— Не знаю!

— Почему?! — не унималась Лиза, настойчиво глядя в его глаза.

— Не знаю! — в очередной раз недовольно рявкнул Борзый, так же как и она, приподнявшись на локтях.

— Зато я знаю!

— Да что ты говоришь? Давай послушаем!

— Вы…Вы…привыкли обращаться с девушками, как с вещами, бездушными куклами. Наверняка приятно считать себя эталоном мужской красоты. Да еще и при деньгах. Практически все ваши «красотки», падали к ногам, стоило лишь улыбнуться, да? А тут появилась ничем не приметная девушка, мышь, которая не захотела иметь с вами ничего общего — вот вы и взбесились!

Лиза не знала, в какой именно момент стала такой смелой, но в подтверждении своих слов, сильно толкнула Дмитрия в грудь, заставляя опуститься на подушки.

— Вот только, я не игрушка, — нависла она над мужчиной, — Ясно тебе?

— Приятно знать, что наконец-то мы на «ты», — прохрипел возбужденный до предела Похомов, и проворно развернувшись, подмял Лизу под себя, — Сладкий мой мышонок, я ведь предупреждал — не провоцируй меня, если не готова отвечать за последствия.

Лизавета себя не узнавала. Всегда была уравновешенной, рассудительной, а сейчас, словно взбесилась. Ей, до ужаса, хотелось перечить ему:

— Во-первых, я в состоянии ответить за любые последствия, — она слегка приподняла голову с подушки, и сейчас практически касалась губами его губ, — А во-вторых, я не мышонок. И не Ваш!

Дмитрий фыркнул, отчаянно борясь с желанием взять ее. Жестко. Грубо. За дерзость. Прямо здесь, не отходя от кассы. Показать, для чего женщины созданы, а для чего нет.

— Не воспринимай мое упущение, как свое достижение. Я могу исправить ситуацию в любой момент, — сипло пробурчал мужчина, пожирая жадным взглядом ее губы.

— И чего же Вы медлите? — зашипела Карпова, — И дураку понятно, для чего меня сюда привезли!

— Твоего согласия, как идиот, жду. Ни разу женщину против ее воли не брал, но если сейчас не прикусишь язык, сделаю для тебя исключение!

Карпова засмеялась истерическим голосом:

— Ну, конечно же, светских львиц и прочих красавиц против воли принуждать нельзя. Это же богема! А дурнушкам то чего терять? Их и без согласия можно! Не убудет от них…

До Похомова, сквозь пелену этой одержимости, дошел смысл сказанных Лизой слов. Не веря своим ушам, он слегка прищурился:

— Неужели тебя так задело, что я тебя обычной назвал?

Не в силах выдержать этот сканирующий душу взгляд, Лиза отвернулась. Что тут сказать, попал прямо в цель. Отчего-то ей было очень важно выглядеть в его чернющих глазах красавицей. Потрясающей. Неотразимой. Как он сам. Но, уж точно не серой мышкой!

Шершавой ладонью мужчина вернул ее лицо в обратное положение.

— Какая же ты, все-таки, глупышка, — Похомов слегка откатился от девушки, чтобы не раздавить весом собственного тела, но тут же вновь, ломая легкое сопротивление, прижал к себе.

— Есть такое, — огрызнулась Лизавета, — Была бы умной, сбежала бы, пока вы спали…