Реквием по живущему

И думает правильно: всю ночь у отца не идут из головы два патрона, что высыпались у него из сумки где-то в лесу и прочно засели в мозгу у дяди. Плевать на то, что скажет Барысби. Плевать, поверят ли ему другие. Плохо лишь то, что кровный мой младший брат никогда не забудет мне пары случайно оброненных патронов, говорит он себе в напряженной тишине их мучительной близости, слушая осторожное дыхание с соседней койки и стиснув руку в кулак. Как бы то ни было, а сегодня я не стал убийцей, и это главное. Столько лет гадал, смогу ли не сделать себя убийцей, а сегодня я знаю, что мне это удалось. Я совладал, и это главное. Главное то, что он испугался человека, который смог бы его не убить. Теперь он станет выдумывать небылицы и, может быть, заставит аульчан заподозрить нас с Одиноким, только, сдается мне, он никогда уже не осилит сказать об этом прямо и вслух, как не осилит поднять ружье. А нас и без того подозревать будут, особенно коли прознают про мои два патрона и две пули Одинокого, не уцелевшие какого-то шакала, которого никто, кроме него, не видал и в которого никто потому не поверит, ведь по сю пору у них не истерлось из памяти, как метко он отстреливал зайцев, обменивая их на порох у нашего старика. От подозрений нас не спасет даже дырка в его двери. Для нее всего-то и надобны, что одна пуля или единственный патрон. Как и для пробитого уха. Они решат, что для двух выстрелов совсем не требуется двух разных стрелков. Они решат, что в дверь палил один из нас, чтоб удобней было оправдываться, когда нихас начнет выяснять, кому понадобилось покушаться на Барысби и отчего это так точно совпало с моим возвращением. Конечно, сперва они подумают на меня, только тут им будет слишком уж невдомек, какого дьявола мне нужно было на него охотиться, и тогда они дружно вспомнят об Одиноком: когда все непонятно, о ком же еще вспоминать, как не о нем. То, что именно он притащил Барысби в аул, их не смутит, ведь и на это у него мог быть в запасе хитрый расчет: к примеру, решат они, свалить вину на меня, если мое присутствие было чем-то ему невыгодно и чересчур докучало... Впрочем, нет, рассуждает отец сам с собой. Чушь. Чушь. Мне лезет в голову всякая чушь. Потому что они подумают на меня. Разве что Барысби вдруг укажет на Одинокого. Вот тогда они ему поверят безоговорочно. И вмиг изобретут сотню причин, по которым он мог это сделать. Тогда уж ему ничто не поможет. Даже если я встану перед нихасом и возьму вину на себя. Выходит, Одинокий рискует не меньше меня... Только у Барысби кишка тонка, чтобы сказать о чем-то громко и вслух. Все, на что он способен — это довольствоваться намеками. Ладно. Хватит об этом. Не это главное. Главное — я сегодня сумел не убить человека, говорит отец сам себе. Плохо только, что потерялись патроны. Паршиво, когда в самый неподходящий момент из сумки твоей вываливаются два дурацких патрона и про них помнит твой единокровный младший брат...