Реквием в Брансвик-гарденс

– Вполне могла, – согласился Мэлори. – Ну конечно же, могла. – Он вскочил. – Но бог мой, это сделал не я… случайно или намеренно! – Голос его стал более громким. – Меня там не было, Доминик! Если там приключился несчастный случай, тогда виноватым остается отец! – Длинные пальцы молодого человека разжались и снова сомкнулись в кулаки. – Может быть, вы хотите заставить его признаться? Я не могу сделать этого, хотя, ведает бог, пытался. Он даже не слушает меня. Похоже, что он отстранился от всех нас. Значима для него теперь одна только его проклятая книга. Он трудится над этими переводами, как над самой важной вещью в своей жизни. Я понимаю, что он хочет опередить доктора Спеллинга, но к чему все это, когда в доме совершено убийство, за которое ответственен один из нас?

Он посмотрел на священника несчастными глазами. Впервые в его взгляде не было заботы о себе самом, не было никакой тенденциозности или настороженности. Посреди блестящих косых листьев доморощенных джунглей казался не знавшим горя и морщин мальчишкой.

– Доминик, с ним произошел, наверное, какой-то умственный коллапс, – пробормотал юноша. – Он больше не пребывает в реальности…

Он не смог продолжить… Из дома донесся и сразу оборвался тонкий и высокий крик.

Оба мужчины замерли на месте, ожидая услышать его еще раз.

Но вокруг только журчала вода.

Мэлори судорожно сглотнул, выругался и неуклюже вскочил на ноги, сбросив локтем на пол требник.

Доминик бросился за ним по мощенной кирпичом дорожке, ведущей к холлу. Распахнув дверь настежь, Мэлори оставил ее открытой и бросился по черно-белой мозаике к открытой двери гостиной. Кордэ следовал за ним по пятам.

Внутри, в одном из кресел обнаружилась съежившаяся комочком Вита. Кокетка ее темно-серого платья была залита кровью, потеки которой спускались на юбку. Окровавленными оказались ее плечи, руки… даже ладони были в крови.

На полу лежала потерявшая сознание Трифена, которой некому было помочь. Наверное, кричала именно она.

Кларисса стояла перед матерью на коленях, держа ее за руки. Обе они дрожали. Миссис Парментер пыталась заговорить, однако не могла набрать воздуха в грудь и только всхлипывала и рыдала.

– O боже! – Мэлори словно врос в землю. – Мама! Что случилось?! За доктором послали? Принесите бинты… воды… чего-нибудь!

Он инстинктивно повернулся к Доминику. Тот нагнулся к Клариссе и взял ее за плечи.

– Дайте нам посмотреть, моя дорогая, – осторожно проговорил он. – Чтобы остановить кровь, нам надо найти рану.

Мисс Парментер против воли, все еще дрожа, поднялась на ноги с помощью брата, вцепившегося в нее так, что костяшки его пальцев побелели. К лежавшей на полу Трифене никто так и не подошел.

– Позвольте мне взглянуть, – приказал Доминик, посмотрев на белое как мел лицо Виты.

– Я не ранена, – едва слышно прохрипела та. – Во всяком случае, не сильно. Наверное, одни синяки. Не знаю. Однако… – смолкнув, она посмотрела на залитое кровью платье, словно увидела его впервые, а потом перевела взгляд на священника: – Доминик… Доминик… он попытался убить меня! Мне… мне пришлось защищаться! Я хотела всего только…

Трясущаяся женщина сглотнула, пытаясь преодолеть едва не удушивший ее спазм, и Кордэ пришлось поддержать ее, пока к ней не вернулось дыхание.

– Я просто хотела отбиться… так, чтобы можно было уйти. Но он совсем обезумел! – Миссис Парментер подняла правую руку, на которой вокруг запястья остался отпечаток кровавой ладони. – Он вцепился в меня! – Она казалась удивленной, словно до сих пор не могла поверить в случившееся. – Я… – Она снова глотнула. – Я сумела дотянуться до ножа для бумаги. Я подумала, что если сумею ударить его в руку, он выпустит меня, и я сумею спастись. Глаза ее, круглые и почти черные, были обращены к священнику. – Он дернулся… дернулся, Доминик! Я только хотела уколоть его в руку.

Кордэ стало дурно:

– Что произошло?

– Он дернулся! – повторила хозяйка дома. – Его рука была здесь! Он держал меня. Руки его были на моем горле! И его лицо! Это не был знакомый мне человек. Это был не Рэмси! Лицо его было ужасно, полно ненависти, и такого… такого гнева!

– Что случилось? – повторил священнослужитель уже более уверенным тоном.

Голос миссис Парментер дрогнул:

– Я ударила его в руку, чтобы он выпустил меня, но он шевельнулся. Нож попал ему в шею… в его… горло… Доминик… по-моему, он мертв!

На несколько секунд все застыли на месте. Вспыхнувшее в камине полено рассыпало облачко искр.

Кларисса повернулась к Мэлори и, уткнувшись в его плечо, зарыдала. Молодой человек склонился к сестре, спрятав лицо в ее волосах.

Остававшаяся на полу Трифена шевельнулась и начала вставать.

Выпустив Виту, Доминик нашарил шнурок колокольчика и потянул за него куда сильнее, чем хотелось бы. Руки его кололи иголки, как если бы они онемели… Он дрожал.

– Пусть Эмсли принесет бренди и вызовет врача, – обратился он к Мэлори. – А я поднимусь наверх.

Кордэ не стал спрашивать миссис Парментер о том, где все произошло. Это нетрудно было предположить, так как Рэмси всю неделю почти не выходил из своего кабинета.