Реквием в Брансвик-гарденс

– Нет! – поторопился с ответом Питт, приняв решение в тот же самый момент. – Нет, не хочу. Лучше, чтобы все осталось вот так.

Мужчина наконец улыбнулся:

– Прошу прощения, сэр, в том, что принял вас за обывателя. Расчищайте себе место и садитесь. – Он указал рукой в сторону одного из занятых стопками книг кресел, в котором располагался и старый белый кот.

– Не обращайте на него внимания, – непринужденно промолвил скульптор. – Льюис! Брысь!

Кот приоткрыл один глаз, но остался на своем месте.

– Льюис! – повторил его хозяин, громко хлопнув в ладоши.

Белый красавец вновь погрузился в сон.

Взяв его на руки, Питт уселся, положив животное себе на колени в той же позе, в какой оно лежало на кресле.

– Итак, Доминик Кордэ, – проговорил мужчина бестрепетным голосом.

И, глубоко вздохнув, начал свою повесть.

Питт заявился домой перед самой полуночью. В комнатах было тихо, и лишь наверху, в коридоре, горел свет. Суперинтендант буквально крался вверх, кривясь при каждом скрипе под ногами. Он заранее опасался предстоящего объяснения, однако никакой альтернативы и выхода у него не было. Во всяком случае, лучше было бы дождаться завтрашнего утра… однако какой может быть сон, когда заранее знаешь, что тебе предстоит и как воспримет новость твоя супруга?

Полицейский и сам был расстроен, но миссис Питт ожидала еще более неприятная перспектива.

Однако, оказавшись на площадке, он увидел полоску света под дверью. Шарлотта еще не спала. Итак, отсрочки не будет. Впрочем, возможно, это и к лучшему. Ему не придется молча бодрствовать в темной спальне, возле спящей жены, с горечью ожидая ее пробуждения, когда придется выкладывать неприятные новости.

Он открыл дверь.

Хозяйка дома сидела в постели с закрытыми глазами, подперев спину подушками, по которым рассыпались ее волосы. Ее муж тихо закрыл дверь, не опуская задвижку, и, осторожно ступая, на цыпочках пошел внутрь комнаты.

Женщина открыла глаза:

– Томас! Где ты был? Что ты узнал?

Заметив выражение на его лице, она умолкла, блеснув круглыми темными глазами в свете лампы.

– Прости… – прошептал Питт.

– Что? – проговорила его жена, нервно глотая и опустив голову. – Что случилось?

Суперинтендант присел на край постели. Он устал и замерз; ему хотелось раздеться, нырнуть в мягкую ночную рубашку и устроиться под одеялами рядом с любимой. Однако такой способ не соответствовал тому, что он должен был ей сказать. Подобные вещи следует говорить, глядя друг другу в глаза.

– Я обнаружил дом, в котором жил Доминик, прежде чем перебрался в Мейда-Вейл. Я съездил на Кейтер-стрит и повидал твою мать. Она дала мне адрес мастера, у которого он заказывал рубашки…

– Дживс, – с легкой хрипотцой произнесла Шарлотта. – Я сама могла бы тебе это сказать. И чем это тебе помогло?

– У них записаны адреса всех клиентов…

– O! И где же он жил?

Питт до последнего оттягивал мгновение, когда ему придется сообщить ей самое важное, самое болезненное.

– Хаверсток-Хилл, – сказал он наконец.

– Я этого не знала…

– Конечно нет. Твое знакомство с Домиником тогда прервалось.

– И что он там делал?

Следует ли отвечать на заданный ею вопрос? Где тогда работал Кордэ? Томас мог рассказать Шарлотте о финансовых делах Доминика, его банковских консультациях и игре на бирже. Но все это никак не относилось к делу. Суперинтендант устал и замерз, да и время уже перевалило за полночь.

– У него был роман с Юнити Беллвуд, которая жила в Хэмпстеде и работала на одного из его клиентов, – решился Томас наконец рассказать самое главное.

Лицо его супруги побелело как мел.

– Ох… – Она глубоко вздохнула. – Да, это серьезно, иначе ты не стал бы говорить мне. – Затем, глядя ему в глаза, добавила едва слышным голосом: – Что подтверждает и выражение на твоем лице. Что же это получается, Томас? Значит… значит, это Доминик убил ее?

Она посмотрела на мужа, словно бы ожидая удара.

– Не знаю. – Томас положил ладонь ей на плечо и ласково провел по руке. – Однако он солгал, пусть и косвенно; он умолчал об этом, и похоже, что у него были на то веские причины. Юнити отнеслась к их связи очень серьезно. Он сделал ей ребенка, но по какой-то причине она пошла на аборт.

Лицо Шарлотты исказила боль, и глаза ее наполнились слезами. Она уткнулась головой в плечо Питта, и он крепко обнял ее обеими руками. Останавливаться теперь не было нужды. Лучше сразу сказать все… куда лучше, чем останавливаться и начинать снова.