РЕЛИГИЯ И ПРОСВЕЩЕНИЕ

Выводы такие: во взятой нами плоскости христианство противопоставить марксизму решительно ничего не может, и защитники его вынуждены ежеминутно возвращаться в область другого света. Об этом другом свете, об его достоинствах и недостатках мы будем говорить завтра, а если говорить об этом свете, то окажется, что лучшее достоинство христианства, с точки зрения живой реальности, заключается в том, что некоторые идеи христианства напоминают идеи марксизма, но представлены в виде неосуществимом и нереальном. На осуществление их не было надежды, они и не были осуществлены в христианстве, и эти самые ценности, которые гр. Введенский считает самыми высокими ценностями, нашли свою реальную почву и практическое применение в марксизме. Но я ведь так и говорил: «Временами христианство подходило к утопическому, мечтательному предвосхищению идеала». Христианство не могло служить настоящим, реальным путем. Если я говорил, что христианский социалист — митрополит Введенский — хочет нам противопоставить такое социальное учение, в которое социализм и христианство входят какими–то общими ингредиентами, то чем меньше будет там христианства, тем лучше. Если бы гр. Введенский на легион ангелов не рассчитывал, если бы он считал, что, кроме слов, нужно употреблять не только бич, но и меч, где это нужно, он отошел бы от христианства настолько, что были бы правы те христиане, которые и сейчас называют его еретиком, — а тогда бы сугубо его так назвали. В таком случае он был бы таким христианином, который только одной ниточкой привязан к христианству, а практически уже вошел в здоровый социализм. Может быть, этого никогда и не будет. Пожалуй, я бы не сказал, что гр. Введенский является таким верблюдом, который не может войти в наше царство. Этот верблюд нагружен своими религиозными сокровищами и с такими большими тюками своей мистики не проберется к нам. Если же гр. Введенский эти сокровища сбросит, тогда он войдет. Он и сбросит их завтра, но только для того, чтобы раскупорить свои товары и прельстить вас всеми цветами своего, как он думает, великого миросозерцания. Мы же будем эти материи щупать и оценивать по достоинству.

Теперь одно слово скажу по поводу выступления симпатичнейшего сектанта Гуляева, который заслужил шумные аплодисменты. Мне очень жалко, что в этом человеке, который, по–видимому, обладает большой физической силой и духовной энергией, наблюдается такая усталость. Он говорит: «Дайте нам покой». Я говорю: «Не дадим и не хотим давать вам покоя». Мы здесь для того, чтобы будить мысль и энергию, звать на борьбу, которая только еще началась, — Он говорит: «Христос дает покой, а вы нет», — мы можем ему ответить: «Усыпительные средства тоже дают сон, а мы нет». Но вы неправы, что Христос дает покой. Недаром этот легендарный герой говорит: «Не мир принес я вам, а меч». Разве христианство создало какой–нибудь прочный мир, разве вся история христианства не есть история споров, петушиных боев и т. д.? Все это делалось во имя Христа. Мы же прямо говорим: «Да, мы зовем вас к борьбе, но утверждаем, что зовем к борьбе, вызываемой условиями капитализма». Вокруг нас пролетариат, способный организоваться; он сильнее своего врага, и поэтому мы утверждаем: «Мы находимся у ворот царства правды, но эти ворота берутся не только силою духовной правды, моральной правды, но и боевыми физическими силами. Поскольку не будет боевой постановки, мы этого царства не осуществим. Мы его осуществим только для того, чтобы человеческий дух был .более крылатым и стремился к дальнейшему усовершенствованию» .

В этом смысле наше учение является величайшим практическим социализмом, хотя он заключен целиком в рамки научного материализма. Об этом мы будем говорить в следующий раз и приглашаем вас на завтрашний день.

ИДЕАЛИЗМ ИЛИ МАТЕРИАЛИЗМ?

Диспут на эту тему состоялся 21 сентября 1925 г.

ДОКЛАД А. В. ЛУНАЧАРСКОГО

Товарищи и граждане! Вчерашний вечер мы посвятили дискуссии по вопросу о социальных устремлениях христианства и марксизма, сегодня мы кос^й! немея философских сторон обоих этих учений. Несомненно, что вчерашняя наша дискуссия представляла известный интерес; доказательством этого служит хотя бы тот факт, что Лепгиз просил моего и гражданина Введенского согласия на издание этой дискуссии в виде отдельной книжки. Тем не менее было бы большим заблуждением полагать, что мы, участники этой дискуссии, полагаем, что совокупность содержания христианского и марксистского отношения к социальным вопросам или разногласия между этими учениями были нами вчера исчерпаны. Тема эта, в высокой степени богатая и широкая, могла бы быть исчерпана разве только в целом ряде подобных дискуссий. Это относится еще в большей мере к философской стороне вопроса. Мы сможем сегодня, не впервые уже встречаясь с гр. Введенским перед многочисленной аудиторией, остановиться только на некоторых пунктах обоих миросозерцании, которые каждый из нас считает наиболее важными.