Реликтовая популяция. Книга 1

Тридцать два человека всего две-три праузы тому назад были живыми, а теперь их останки разбросаны по всему полю перед рощицей. Недавняя радость оттого, что тескомовцы оставили его команду в покое и занялись дракой между собой, увяла перед лицом смерти стольких бойцов.

Для похорон надо было выкопать громадную могилу, а у них кроме мечей ничего не было, да и сколько это займёт времени?

Как ни тяжело было людям оставлять не погребенными тела тескомовцев на растерзание диким, они всё-таки уходили. Единственное, что ими было сделано – собрать и положить тескомовцев всех вместе. Понять же, кто из них пришёл с юга, а кто с севера, было невозможно, потому предложение Ф”ента разделить их по принадлежности к той или другой группе тескомовцев, люди отвергли сразу.

– Невесёлое место, – вместо траурной речи произнёс Свим и посмотрел в небо, будто призывая его в свидетели.

– Им всё равно, – добавил Харан.

– Люди… Они друг друга не жалеют, – сказал торн и осветился прозрачной аурой вокруг головы.

Клоуда плакала.

Камрат, насупившись, смотрел себе под ноги. Он сегодня насмотрелся смертей досыта. Да, за неполных полтора десятка дней ему пришлось повидать немало убитых людей и выродков. Но во всех тех предыдущих случаях был какой-то смысл, как ему, во всяком случае, представлялось. А произошедшее здесь Камрат не то чтобы не понимал или осуждал, но сама бойня с практическим уничтожением всех и с обеих сторон, когда не оказалось победителей, а только побеждённые, не укладывалась ни в какие его представления.

Мальчик смотрел себе под ноги, чтобы не видеть обезображенные лица убитых, так как лицо чаще всего оказывалось тем уязвимым местом, в которое можно было поразить противника, одетого в меленрай. Ему хотелось быстрее уйти отсюда, и он не понимал взрослых, почему они оттягивают время выхода, а стоят над трупами и о чём-то говорят и говорят…

Они уходили, не оглядываясь, как будто оставленные мертвецы пристально всматриваются в их спины и тем самым подгоняют уйти от них как можно дальше и быстрее.

Через две праузы Харан попросил остановиться. Он так устал в тяжелой для него броне, что решил с ней расстаться.

– Во мне сил убавилось вдвое, – объяснил он, стягивая меленрай. – Ты был прав, Свим. Без него так легко и свободно. Не взлететь бы. Только жаль его оставлять.

– Так неси с собой, – посоветовал, улыбаясь, Свим.

– Давай я понесу, – вызвался торн.

– Э, нет, друзья! Никого обременять я не собираюсь. – Харан аккуратно сложил доспехи. Огляделся. С сожалением сказал: – Запомнить бы место, где я его оставляю. Да ориентиров здесь никаких нет. Жаль…

– Люди… – произнёс любимое словечко Сестерций, только на этот раз было не ясно: осуждает он действия Харана или одобряет.

Время в дороге тянется, ходьба утомляет, каждый шаг оставляет свой след, снижая упругость мышц, утяжеляя заплечный мешок, убивая желание о чём-либо говорить и даже думать. Потом как бы вдруг оказывается, что время, хотя и противостояло каждому движению путника вперёд, на месте тоже не стояло, а стремительно неслось. Солнце совсем недавно грело плечи, но вот оно уже бьёт в глаза и мешает разглядеть перспективу впереди. Появились длинные тени от деревьев и самих ходоков. Наступал тот момент, когда уже следовало подумать о ночлеге.

Думать, естественно, приходилось предводителю команды.

Свим долгие годы передвигался по бандеке один, потом вдвоём с К”ньецем. Для них ночлег случался там, где их заставала ночь. Чаще, поскольку они ходили по хорошим дорогам, в давно намеченных поселениях людей, либо развалинах, как это было в Криме, где Свим облюбовал несколько помещений, известных даже Центру под условными цифрами. Если же что-то случалось не так, то особых приготовлений делать не приходилось: разводили костерок, садились напротив друг другу, оставляя пламя костра между собой, ужинали, и один ложился спать, а другой становился на охрану его сна; в середине ночи – менялись местами.

С увеличением команды возникла неприятная необходимость обустраивать место ночлега. Какой костёр ни разведи, а в Диких Землях, чем он меньше, тем безопаснее, но теперь вокруг него было довольно тесно, чтобы он мог обогреть и осветить всех. Даже устройство импровизированного стола занимало немало сил и времени. За столом хорошо сидеть, когда каждый видит остальных, участвует в общем разговоре и, глядя на других, с аппетитом поедает свою порцию еды. Для сна теперь требовалась определенная территория. И там, где двое могли укрыться под кроной одного небольшого дерева или куста, для команды надо было отыскивать заросли или хотя бы группу плотно росших деревьев.

Зато легче стало с ночным дежурством, а с появлением торна оно упростилось совсем. Торны практически не спят, прекрасно слышат, то есть обладают идеальными данными, чтобы охранять людей и выродков, пока они видят сны, в течение всей ночи.