Реликтовая популяция. Книга 1

До сего времени дожили Бланки. Вот кому досталась вся любовь и ненависть истории. Бланки – правители, герои и злодеи. Бланки – провидцы, чародеи, визинги и знахари. Бланки, по народной молве могли летать, быть невидимыми, противостоять целому батлану тескомовцев.

Бланки…

Их никто уже давно не видел. Поговаривали, что их потомство кто-то, как-то и почему-то уничтожил совсем недавно, почти вчера или сто лет назад… Слухи были, но никто ничего определённого о Бланках не знал. Зато все были уверенны – Бланки затаились, и скоро кто-нибудь из них объявится, но для чего? Тут фантазии не было предела – каждый знал своё.

Ожидали появления Три-Бланки…

Уж он-то… И следовал целый ряд невероятных дел, которые предстоит ему совершить на благо человечества.

Где-то доживали свой век Веленканы, опять же по слухам, в южных бандеках, но на политику, проводимую людьми на Земле, никак не влияли. Вообще, Веленканы как-то выпали из ряда замечаемых историей фамилий. Пожалуй, наиболее известными были приключения Ватаки Ватинеку Веленкана. Он, якобы, каким-то образом, повествование о том умалчивает, сумел побывать на Луне. Там он общался с потомками переселенцев с Земли и наблюдал странные нравы, царящие в их среде, но чем они примечательны, оставалось также неизвестным. Да и случилось это приключение в незапамятные времена. Так что, когда вдруг в разговоре упоминали о Луне, то в качестве присказки добавляли: – до которой лишь один Ватаки добрался, да и тот позабыл, что там увидел.

Самыми знатными на Земле остались те, чьи имя и фамилия начинались на букву Г – гиты. Таковых в каждой бандеке насчитывалось до десятка, они составляли на современном этапе элиту человечества. Некоторые из них считались тысячеимёнными, но большинство гитов могли похвастаться пятью-шестью сотнями имён. Среди них существовал древний обычай усыновления и удочерения детей из гитов других фамилий. Потому-то Гелина, дочь Гонаты, по фамилии Гродова, проживавшая в другой бандеке, после удочерения стала Гаманрак.

Последующие буквы, с которых начинались фамилии, позволяли их носителям тоже входить в верхние слои, поставляя руководителей самых ответственных государственных служб и ведомств.

Ниже по буквенному ряду, фамилии на букву с И по Т – или инеги – считались как бы равноправными, между людьми этих семей чаще всего заключались браки, выходцы из этого слоя занимали хорошие посты на государственной службе, они имели свободное право заниматься тем, чем им захочется. Впрочем, здесь тоже были свои определенные ограничения и условности. Конечно, некто, скажем, Индерок мог свысока посмотреть на какого-нибудь Тирамона, но открыто это делать опасались, так как такое поведение осуждалось повсеместно, а порой наказывалось Кругом Человечности. Несколько иначе относились к понятию софурсников. Софурсники имели имена, начинающиеся с одной буквы. В городах существовали общества софурсников – фурсы, они решали свои какие-то проблемы, поддерживали друг друга, среди них чаще совершались брачные отношения.

Конечные буквы алфавита давали тройные имена – нэмы – всем полноправным гражданам бандеки, однако ограничивали некоторые их права и свободы. Здесь выделяли группу ухропов ( от У до Ч) и швыхов – все остальные. Имеющий такой нэм мог покинуть пределы города, но навсегда оставался его гражданином, в других городах он мог быть только гостем, иначе там он имел право только на одно имя и стать изгоем. Государственные должности им доверяли в порядке исключения.

Надо было быть очень талантливым, знающим и умелым, чтобы достичь таких высот, каких достиг, по его словам, Харан Хемонос Хирра – обычный ухроп, которые составляют основную часть населения бандек.

Понимание причин, приведших Харана в Дикие Земли и к плену у арнахов, стало доходить до Свима. Всё могло быть и не так, как ему думалось, но в нём крепла уверенность, что мотивом блестящей карьеры Харана стала его любовь к многосотимёной гите. Не он первый, не он и последний. Подобных примеров часто можно встретить во всех городах. Конечно, не с такой жуткой разницей нэмов, как у Гелины и Харана, но достаточной, чтобы довести молодых до отказа от гражданства, а то и от жизни…

Подумав о неравенстве слоёв людей, Свим машинально посмотрел на Клоуду. Ему ещё предстоит решать такую же задачу по возвращении в Примето. Многие софурсники и иные многоимённые не поймут его выбора, осудят. Утешало одно – он сам себе хозяин, никто не сможет ему сказать со всей определенностью о его неправоте: родителей нет, сестре всё равно, а к мнению других он предпочитал не прислушиваться. К тому же он уже так давно не посещал свой хабулин, что о нём, пожалуй, в городе многие, те же софурсники и иные, позабыли.

От размышлений о бренности жизненных успехов человека в мире и собственных заботах Свима отвлёк возглас К”ньеца:

– Их осталось одиннадцать! Всего!

Тескомовцы сместились ближе к леску и разбились на пары. Бой уже утомил их, мечи они держали двумя руками и, словно договорившись, стучали ими по меленраям по очереди.