Реликтовая популяция. Книга 1

– Нам надо идти вот так, – торн развернулся и показал направление длинным пальцем. – Там, в пятнадцати свиджах и трёхстах двенадцати берметах, лежит твой мешок.

Свим ошалело и подозрительно посмотрел на Сестерция.

– Та-ак!.. Так уж и в трёхстах двенадцати? – усомнился он в точности, высказанной торном. – Опять шутишь?

– Какие шутки? – вскинул голову торн.

– Хорошо, хорошо, верю. Он неподвижен или движется? Это можно определить твоей… этой… штучкой?

– Мы их называем пеленгаторами. И подвижность другого пеленгатора можно определить. Твой неподвижен.

– Та-ак!.. И что это может означать, не говорит тебе твой пеленгатор?

– Всё, что угодно. Повторить?

– Не надо, уважаемый. Ты и так сделал невозможное, – искренне сказал Свим. – Нам, я считаю, пора выходить по твоему пеленгу.

Человек и торн, бросив последний взгляд на распластанный на земле воздушный шар, зашагали в сторону, определенную торном.

– Всё-таки далеко нас занесло, – посетовал Свим. – Мне представлялось, что нас свиджей на пять, не больше, отнесло. А пятнадцать… Многовато. Будем на месте только к полуночи. Или к утру.

– Не раньше, – согласился Сестерций. – Всё зависит от того, как будем идти, и какой будет дорога.

– Ты прав, уважаемый потомок Огариев.

– Да уж, – гордо вскинулся Сестерций. – Мы Огарии…

– Знаю! – оборвал его Свим. – Давай пойдём молча.

В полночь Харан сильно захрапел, выведя Камрата из полусонного состояния. Мальчик обрадовался. Это был первый звук, изданный врачом после схватки с тескомовцами.

Вскоре Харан проснулся. Темнота поразила его неожиданностью, потерял-то он сознание при солнечном свете. Он приложил руки к глазам и тут же одернул их, нащупав толстую корку от запёкшейся крови и жвачки кравелей.

– Эй! – робко позвал он. – Кто-нибудь… Кто здесь?.. Я ничего не вижу?..

– Я здесь, Харан! – отозвался мальчик, обрадованный его пробуждением и человеческим голосом, наконец-то раздавшимся в ночи. До того он слышал лишь визг, писк и рычание диких, вышедших на кормёжку и охоту. – Как ты себя чувствуешь?

– Мои глаза… Я ничего не вижу!

– Ты не видишь, потому что ночь. Посмотри на небо, там ты увидишь звёзды.

Харан притих на мгновения.

– Да, я вижу звёзды… Малыш, это ты?

– Я, Харан, я! – Камрат протянул руку и дотронулся плеча Харана.

Врач ухватился за неё как утопленник за спасительную веревку – обеими руками и накрепко.

– Ты один? Где остальные?

Камрат подробно рассказал ему всё, о чём знал сам и что услышал от Ф”ента. Харан молча слушал.

Бодрствующий Харан придал смелости и Ф”енту. До этого его не было видно и слышно. Мальчик даже подумал, не ушёл ли выродок от них совсем? А тут он вынырнул откуда-то из темноты и присоединился к разговору.

– Хорошо, что с тобой всё в порядке, – протявкал он, явно осторожничая, чтобы не привлекать внимания кого-либо из диких. – Как только женщина проснётся, нам надо будет сразу уйти подальше от дороги. По ней сейчас обычные разумные не ходят, а если ходят, то редко, да и то, наверное, банды. Зато я уже несколько раз чувствовал присутствие диких, тех, которые ходят стаей и нападают на путров и даже на людей.

– Не знаю таких, – запротестовал Харан.

– И хорошо, что не знаешь. Знакомство с ними обычно стоит жизни. Ты ведь и арнахов не знал.

– Ладно тебе нас пугать. Крупные животные среди диких когда-то, говорят, были, а сейчас дикие не больше кравелей. Или вот есть волки…

– И тупая собака, – добавил Камрат со знанием дела.

– Не-а. Тупая собака на людей не нападает, – уверенно произнёс Ф”ент. – Они для кошки страшны. А что до диких, то размеры здесь ни при чём. Чухраны, например, всего с ладонь человеческую, а как кровожадны! – Последнее слово выродок не проговорил, а громко пролаял, похоже, чухраны были известны ему не понаслышке. – Нападут когда, то их можно бить, рубить, пинать, расчленять на части, а они, даже издыхая, успевают отхватить кусок от живого существа. Если бы они не поедали друг друга, от них давно погибли бы все разумные, одни дикие остались бы, а может быть, и их не стало.

– Встречался я с чухранами, – как-то уныло признался Харан, словно смертельно устал только от их упоминания. – Но сами они не нападают, чаще нападают на них. Соблазняются неказистым и как будто беззащитным их видом. Вот тогда обидчику и достается…

Харан с Ф”ентом недолго поговорили, вспоминая слышанное или виденное о диких-людоедах, о тварях непотребных, расплодившихся в Диких Землях других бандек, о змеях величиной с иголку, о мухах весом в голову человека.

Особенно разговорился Ф”ент. Камрат слушал их, пока под успокоительное журчание слов не уснул. Он уснул, свалив, как ему казалось, весь груз забот на плечи взрослого человека – Харана.

Всё утро провели в ожидании, когда проснётся Клоуда, как предрекали кравели. Она же не просыпалась, хотя дыхание у неё было ровным, а Харан, измерив у неё пульс, потрогав конечности и проверив температуру тела, остался доволен её состоянием. Он пробовал её пробудить, но не настойчиво, громко называя по имени, легонько похлопывая по щекам.

В ответ Клоуда странно улыбалась во сне и – не просыпалась.