Реликтовая популяция. Книга 1

Под ногами не плоская поверхность, а взрытый неизвестно кем и для чего бесконечный участок полосы препятствий. Каждый шаг идущего по такой дороге подстерегает то непредсказуемый провал в яму, то неожиданная кочка. Ни то, ни другое не доставляет ни удовольствия от ходьбы пешеходу, ни желаемой скорости передвижения. При попадании ноги в яму тело вздрагивает и падает вниз, вызывая неприятный взлёт всех внутренностей к самому горлу, сердце делает сильный толчок и словно замирает на время падения. Следом, когда нога, наконец, достигнет дна ямы, внутри живота раздается протестующий всхлип всего содержимого, что-то там ёкает, шея при этом напрягается и вздёргивает голову так сильно, что протестующе хрустят все позвонки.

Едва путник минует яму и начинает налаживать ритм ходьбы, как одна из ног цепляется за невидимый в темноте бугорок, и трава, хотя и прошлогодняя и не такая упругая, как свежая, опутывает конечность. Верхняя часть тела продолжает двигаться с прежней скоростью, в то время как нижняя его часть остановилась. Следует резкий кивок вперёд, шея опять напрягается и дёргает голову, спина напрягается от громадной нагрузки, после чего все мышцы её начинают болеть…

Свим был именно таким путником. Он в очередной раз выругался, попав ногой в выемку и избежав вывиха. Как он ни старался идти так называемым скользящим шагом, чтобы в любой момент нащупать неровность дороги и вовремя на неё отреагировать, сегодняшняя ночная гонка стоила ему уже расцарапанных в кровь при падении рук и болью в левом колене.

– Мутные звезды! – в который уже раз повторил он излюбленную фразу. – Ползти, наверное, будет быстрее и вернее. Медленнее, но зато безопаснее.

– Пять… – Чётко проговорил рядом с ним, не видимый в темноте, торн.

– Что пять? Я тебе что-нибудь говорил такого, что ты стал считать мои монологи? Когда я говорю, мне легче. Не идти, конечно, а просто так легче. Впрочем, тебе меня не понять… – Свим споткнулся, ища опоры руками перед собой.

– Еще пять свиджей осталось, – пояснил Сестерций, когда, поминая мутные звезды и збун в придачу нехорошими словами, Свим поднялся на ноги и смог продолжить движение.

– Охо-хо! Дойти бы целым и невредимым, – отозвался Свим.

Когда стемнело, и у Свима случились первые падения, торн пытался подсвечивать дорогу для него своей аурой. Но на открытом пространстве такая подсветка едва ли освещала участок на дальность руки, а то, что Свима подстерегало под ногами, не было видно совершенно. Свиму светящиеся контуры торна только мешали идти: отведя глаза от его ауры, он не мог даже разглядеть звёзды, мутно светящиеся в небе, не то чтобы дорогу перед собой.

– Выключись! – наконец, сказал он резко, в душе понимая заботу Сестерция, тот хотел хоть как-то помочь ему.

Сам торн видел в ночи значительно лучше человека. Он убрал ауру и пропал из поля видимости Свима.

– Люди!

Чтобы смягчить резко брошенное слово, Свим пояснил:

– Береги энергию. Ночь только началась, а что нас ожидает у пеленгатора, неизвестно.

– Ещё как известно. Твой мешок…

Сестерцию почему-то понравилось все время говорить о мешке Свима.

– Вот когда придём к твоему мешку… – Говорил он периодически. – Твой мешок не двигается… С твоим мешком никаких изменений… До твоего мешка осталось столько-то…

Свим смирился с его слабостью, а вначале пытался слегка сопротивляться. Смирился и сам стал думать о мешке, как об одушевлённом предмете: лежит, не идёт, не двигается…

До пресловутого мешка оставалось четыре свиджа. Свим заученно пожаловался, ни к кому не обращаясь, на неровности пути и на некоторое время замолчал, обратив всё своё внимание на решение загадки при очередном шаге, что его поджидает впереди: яма, бугор, ровное место?

Охнув, он провалился вместе с торном.

Шли бок о бок и ступили почти в одно место. Под ногами почва вдруг подалась, раздался натуженный скрип, они потеряли под собой опору, ухватились друг за друга и так полетели вниз. Падали они в какой-то колодец глубиной не меньше, чем берметов в пять.

От увечий при падении на такую глубину их спасло многое и случайное. Колодец был узким, и им вдвоём в нём было тесновато, так что падали они, цепляясь локтями и коленями, плечами и боками за все неровности вертикальных стен. Кроме того, внизу колодца лежал толстый слой рыхловатой земли, к тому же с ними рухнули вниз ветки, трава и земля, замедляющие скорость падения. Всё это закончилось небольшими ушибами и осознанием свершившегося факта – они, похоже, попали в непредвиденную и неприятную ситуацию, из которой, возможно, быстро не выбраться.

– Ты где? – первым подал голос Свим, когда в его голове прекратился шум от внезапного полёта и удара при приземлении. – Сестерций, ты где?

– Здесь я, – раздался голос торна откуда-то снизу. – Спускайся сюда.

– Если бы я знал куда, – проворчал Свим, привычно нащупывая ногой перед собой дорогу. – Нам с тобой сегодня что-то везёт на падения. Как только шею ещё не свернули…

Внизу, разгораясь, прорезалось лёгкое сияние – Сестерций окутался розоватой аурой. Здесь и такого света оказалось достаточно, давая Свиму возможность осмотреться.