Ремесленные мастерские: от терапии к профессии

Колины творческие способности были заметны сразу, как только он пришел в мастерскую. У него очень оригинальные рисунки. Его природное графическое чутье позволяло ему безо всякого обучения передавать форму, объем, пропорции и перспективу на плоскости. В пластике тоже чувствовался свой стиль – во всех работах без труда узнавался автор. Живописные аспекты творчества Колю не привлекали: он знал, что небо должно быть голубым, солнце желтым, дерево зеленым, но никакого интереса к выбору и сочетанию цветов не проявлял.

Коле не удавалось реализовать свои творческие способности из-за сильной расторможенности и импульсивности. Он не мог долго заниматься одним и тем же делом, ему трудно было довести работу до конца. Большинство видов технической работы в керамике требуют аккуратности и многократных повторений. Шлифовка отливок при помощи наждачной бумаги, кроме того, связана с неприятными для Коли сенсорными ощущениями. Нам приходилось дозировать ему нагрузку таким образом, чтобы он не слишком истощался, но и не оставлял работу незаконченной.

Во время, отведенное для свободного творчества, Коля вначале лепил только котов и китов. Получались интересные фигурки (рис. АЛф), но все они были сделаны очень небрежно и походили одна на другую. Казалось, что его больше всего интересует количество – он делал их очень быстро и не стремился ни к какой выразительности. Занятия росписью были недоступны Коле, потому что они тоже требуют тщательности и аккуратности. Он выучил один простой крупный орнамент и повторял его каждый раз, а все его способности к рисованию оставались невостребованными.

Самые большие сложности были связаны с поведением. Коле трудно было заставить себя выполнять задание, еще труднее признать, что он нуждается в помощи и обучении. Во время работы у него нарастала нервозность, он вскакивал, начинал кричать, задирать других, обсуждать со всеми интересующие его сексуальные темы. Самый безобидный пример: Коля вбегает в комнату, держа в руке воображаемый микрофон, подбегает к другому мальчику и кричит: «Здравствуйте, я корреспондент „Плейбоя“. Разрешите взять у Вас интервью. Расскажите, какие у Вас трусы, какая у Вас попа?»

Иногда Колино необычное поведение было вызвано внутренней потребностью проиграть и пережить страшные для него ситуации. Это свойственно многим подросткам, но обычно они решают эти задачи внутри своих компаний. Отношения между старшеклассниками, часто шокирующие взрослых своей грубостью, являются своеобразной закалкой для жизни во взрослом мире. Например, однажды Коля принес в мастерскую энциклопедию, читал ее вслух, не работал и отвлекал других. Мы убрали книгу в кладовку и закрыли дверь. Коля начал стучать в дверь, постепенно все больше возбуждаясь. Это вызвало в его воображении какую-то страшную ситуацию, которую он стал проигрывать, уже потеряв ощущение, что находится на занятии в окружении знакомых людей. Он изо всех сил барабанил в дверь, за которой никого не было, и кричал: «Отвори ворота, ублюдок, ОМОН позову! Отвори ворота, придурок, ОМОН позову!» Вскоре после этого, занявшись росписью вазы, Коля переходит от роли карателя к роли жертвы того же ОМОНа. Он рисует на вазе «голого дурацкого певца» и изображает его, напевая: «Он лежит с девушкой, она оказывает ему сексуальные услуги»,

а вошедших в мастерскую людей пытается включить в сюжет: «Из ОМОНа приехали, что ли, за мной следить? Что ли контроль за поведением? Моральный кодекс? Мне поставят за это уголовную административную ответственность?».

Если подросток слишком рано познакомился с сексуальными вопросами (а Коля получал очень много подобной информации из прессы и телевидения), то его общая тревожность может сфокусироваться на этой теме. С другой стороны, за разговорами о сексе стояла потребность в глубоком дружеском общении со сверстниками. Встречая отвержение в своих попытках установить такие отношения, Коля (как и многие подростки) скрывал свои чувства за показным пренебрежением и грубостью.

Колю серьезно волнует тема инвалидности, умственной отсталости, непохожести на других. Его пренебрежительное отношение к интеллектуально более слабым ученикам («Как, разве он может учиться в школе – такой больной, такой инвалидик?») отражает собственный зачастую болезненный опыт выживания в жесткой среде одноклассников. Желание оказаться в лагере нападающих, чтобы не попасть в число жертв, свойственно многим подросткам, и для его преодоления требуется много мужества и работы над собой.