Ремесло древней Руси

Рисунки матриц обычно изящны и чрезвычайно разнообразны; они свидетельствуют о значительном художественном вкусе и фантазии древнерусских резчиков. Среди изображений на монетах мы встречаем всадников с копьем, всадников в плаще, всадников, рубящих мечом, конных сокольников с соколами, барсов, львов, драконов. Встречаются изображения князей с символами власти, отдельные головы, изображения воинов с секирой и с мечом, денежных мастеров, охотников на медведя с рогатиной, охотников на птицу с луком, крылатых кентавров, кентавров, стреляющих из лука, воинов с мечом и щитом (иногда парных), Горгону, Самсона, раздирающего пасть льву. Мы видим на монетах Александра Македонского, возносящегося на небо; вещую птицу Сирин; сцену борьбы; палача, рубящего голову фальшивомонетчику (?); нагого человека перед Софией — премудростью божьей; различных птиц (орла, голубя, петуха); человека со знаменем (в память победы на Куликовом поле); подражания арабским надписям; подражания античным геммам; крылатых грифонов. Однажды были найдены монеты с изображением бородатого чёрта с мечом в остроконечной шапке и с длинным хвостом[1463].

Интересно отметить, с одной стороны, полное отсутствие христианских сюжетов в рисунках монет (за исключением новгородской эмблемы), с другой, — знакомство русских художников с образцами античной и средневековой мифологии.

Введение собственной монетной системы в вольных торговых городах проходило торжественно: и в Новгороде, и во Пскове летописцы отметили это событие в летописях, а псковские денежники даже выбили в честь него специальную медаль с изображением, аналогичным изображению на монетах, с точной датой (единственный случай в русской средневековой нумизматике) и с описанием другого события, совпадавшего с началом чеканки монет — окончания постройки кремлевской стены[1464]

.

Введение новых денег скоро привело к злоупотреблениям со стороны мастеров-денежников, чеканивших монету по частным заказам новгородских бояр. Уже в 1447 г. «начата людiе денги хулиты сребряныя… и бысть межи ими голка и мятежь и нелюбовь; и посадникъ, и тысяцкий, и весь Новгородъ уставиша 5 денежниковъ и начаша переливати старыя деньги, а новыя ковати въ ту же мѣру на 4 почки таковы же, а отъ дѣла: отъ гривны по полуденгѣ. И бысть крестьяномъ скорбь велика и убытокъ въ городи и по волостемъ»[1465].

Судя по тому, что тип денег и размер монетных кружков был оставлен без изменений, можно думать, что порча монет денежниками выражалась в уменьшении веса, так как в отношении новых денег специально оговорен их вес — 4 почки (18 долей). Очень скоро, в этом же году, «новгородци охулиша сребро рубли старыи и новыи; бо денежникамъ прибытокъ, а сребро передѣлаша на денги, а у денежниковъ посулы»[1466]

.

«Скорбь и убыток» новгородцев и прибыток денежников объяснялись, во-первых, тем, что монетные мастера получали за свою работу по полуденьге с гривны, т. е. около 4 % веса серебра, а, во-вторых, практиковавшимися тогда частными заказами чеканки монет[1467].

Злоупотребления денежных мастеров привели к крупным событиям в Новгороде.

Посадник Сокира вывел на вече «ливца и вѣсца серебряного» Федора Жеребца, предварительно напоив его допьяна. На вече Жеребец оговорил 18 человек, заявив, что он лил для них рубли. «И по его рѣчемъ иныхъ съ мосту сметаша, а иныхъ домы разграбиша и изъ церквей вывозиша животы ихъ (а преже того по церквамъ не искивали)». Затем «безъправдивые бояре» заставляли мастера Федора указывать других участников манипуляций с деньгами. «Онъ же, протрезвився рече: „На всѣхъ есмь лилъ и на всю землю, и весилъ со своею братьею ливцы“»[1468]

.

Конфискация имущества продолжалась. Инициатор выявления беззаконий, посадник Сокира «оттоле разболеся и умре».

Приведенные факты говорят нам о существовании корпорации ливцов-серебряников, старшиной которой был, очевидно, Федор Жеребец. После «денежного бунта» 1447 г. монетные мастера подписывали деньги своими инициалами или только одной буквой[1469].

На псковских и тверских деньгах встречаются даже имена денежников: Заманин и Иван — на псковских деньгах[1470]

, Орефьев — на тверских монетах[1471]. В некоторых случаях княжеский монетный двор старался оградить себя от возможных подделок.

На монетах Ивана Михайловича Тверского имеется надпись, которую расшифровывают так: «сторожа на безумного человека», понимая под этим охрану монет от покушений со стороны злоумышленников[1472].

Если ювелиры, наряду с иконниками и зодчими, были наиболее привилегированными среди русских мастеров, то денежные мастера были самой зажиточной частью ювелиров[1473].

Одним из видов городского ремесла, известным лучше многих других, является ремесло писцов, «книжных описателей». Их производственная связь с нашими письменными источниками обусловила сохранность большого числа приписок и пометок на древних книгах, автобиографических заметок, даже своеобразных дневников, которые велись в процессе создания книги на ее полях.