Ренегат

— А где еще вы могли раздобыть этот горелый клочок? — фыркнул старикан. — Несколько лет назад из университета приволокли несколько коробов этих «древних пергаментов», да только никому они и даром не сдались. Так и плесневеют в хранилище.

— Не может быть! — вырвалось у меня. — Отец Маркус сказал, что никогда ничего подобного не видел!

Переводчики вновь загомонили, на этот раз возмущенно и даже зло.

— Плешивая крыса решила повеселиться за наш счет? — рассвирепел предводитель мастеров. — Ох мы ему устроим!

Я сложил обгорелый пергамент в книгу и поспешно вышел за дверь. У меня появились вопросы к смотрителю библиотеки, и задать их следовало безотлагательно!

Отец Маркус отыскался в рабочем кабинете, больше напоминавшем монашескую келью, но беседовать со мной не пожелал, сославшись на занятость. Пришлось вновь достать епископскую буллу, и вновь она сработала наилучшим образом. Время на разговор волшебным образом отыскалось, хоть смотритель и высказал сомнение, распространяются ли мои полномочия на опрос священнослужителей.

— Хотите побеседовать с каноником, следящим за нравственным обликом клира? — поставил я вопрос ребром.

Смотритель библиотеки нервно облизнул губы и вперил в меня глаза:

— Что вы хотите знать?

Я раскрыл книгу и продемонстрировал обгоревший пергамент:

— Вы сказали, что никогда ничего подобного не видели.

— Вовсе нет! — отмахнулся священник. — Я сказал, что в библиотеке нет подобных книг! И это действительно так!

— А не книги? Свитки? Отдельные пергаменты?

Смотритель неуверенно пожал плечами:

— Возможно. Не могу сказать наверняка.

Но я не дал сбить себя с толку и с усмешкой поинтересовался:

— Напомнить об архиве монастыря Святого Иоганна?

В глазах отца Маркуса промелькнули, сменяя друг друга, удивление, страх и ненависть. И тут же взгляд сделался отрешенным и пустым. Фальшивым.

— Ах, вот это откуда! — протянул он, беззаботно улыбаясь. — Да, вполне возможно. Вполне. Наверное, что-то такое у нас хранится, но интереса не представляет, поэтому я и запамятовал.

— О визите сюда вон Далена в первое воссияние прошлого месяца тоже запамятовали? — нанес я новый удар.

— Это было так давно! — развел руками смотритель. — У меня не отложилось в памяти, когда он появлялся последний раз. Первое воссияние осени? Не знаю! Вы же видели сами — в нашем журнале нет никаких записей на этот счет!

— Зато они есть на проходной! Вон Дален приходил в библиотеку и пробыл здесь час!

— Даже если и так, я его в тот день не видел. Или не помню. Да и какая разница? К чему вообще затеян этот разговор?

Я вздохнул и с отнюдь не наигранной печалью в голосе произнес:

— В это сложно поверить, но на самом деле я ваш лучший друг. Лишь я стою между вами и богатым… инструментарием каноника-дознавателя.

Смотритель библиотеки оказался не робкого десятка, еще и упрямым как осел.

— Вздор! — фыркнул он. — Бросьте ваши штучки! Если на этом все…

— Ральф вон Дален пришел сюда в первое воссияние прошлого месяца, — сказал я и пошел ва-банк, — в тот день он получил от вас старый пергамент, один из тех, что уцелели при сожжении монастыря Святого Иоганна. Следующим утром его рассудок… помутился. И лучше бы вам убедить меня, что эти два события никак не связаны между собой.

Отец Маркус уже открыл рот, но я поднял ладонь, призывая его к молчанию:

— Если ответы меня не устроят, я буду вынужден пойти к его преосвященству и рассказать обо всем, а вам ведь известно, сколь трепетно епископ относится к своему племяннику.

— Все, что знаю, я уже сказал. Больше мне сказать вам нечего! — отрезал смотритель библиотеки и, не удержавшись, добавил: — Да и что это теперь изменит?

Не воспользоваться мимолетной слабостью собеседника я попросту не мог.

— Многое. Это изменит многое. Рассказать вы и так все расскажете, не важно кому. Но если расскажете мне, а сверх этого окажете, так скажем, небольшую услугу, будет просто глупо подставлять вас под удар.

В глазах смотрителя библиотеки появился интерес.

— Чего вы хотите? — спросил он, но тут же сложил два плюс два и понимающе протянул: — Ах да! Вам же нужны «Имена всех святых»!

— Нужна именно та книга, которую вы получили из университетской библиотеки! — предупредил я. — Впрочем, не будем забегать вперед. Что за дела у вас были с племянником епископа?

Но отец Маркус продолжал колебаться.

— Если я расскажу все, что знаю, — осторожно произнес он, — это останется между нами?

Я не стал давать невыполнимых обещаний и покачал головой:

— Выбирайте сами, кем хотите оказаться в глазах его преосвященства: злодеем, случайным свидетелем или тем, кто помог распутать это дело.

— Да кто вы, черт возьми, такой?! — не сдержавшись, вспылил смотритель библиотеки. — Кто вы?!

— Тсс! — поднес я палец к губам. — Ну какие черти, право слово? Разве не учит наша церковь, что не должно персонализировать хтонических обитателей бездн запределья?

Отец Маркус враз растерял весь свой пыл и даже слегка побледнел. Склонность к подобным нравоучительным сентенциям имели дознаватели ордена Герхарда-чудотворца, а они редко когда давали уйти грешникам от справедливого воздаяния.