Ренессанс

– Иди в ту сторону, – Кэмерон устало махнул рукой, – тебя там встретят.

Мы не попрощались, я просто молча вышел, хлопнул дверцей и, накинув капюшон, пошёл в нужном направлении.

Здесь было оживлённо. Машины стояли в пробке в ожидании пересечения границы. Я лавировал между полукровками, пока не услышал, как сбоку начал громко сигналить автомобиль. Вздрогнув, посмотрел на источник шума и облегчённо выдохнул. Эдвард с синяком на скуле стоял у своей припаркованной машины и махал рукой. Я со всех ног ринулся к нему.

– Готье, как ты здесь оказался? Ты в порядке? – взволнованно спросил он, но я только и мог, что с разбега обнять его и прижаться всем телом.

Эдвард по-отечески приобнял меня и похлопал по плечу. Не знаю почему, но мне очень хотелось разреветься, словно маленькому мальчику, которого обидели хулиганы во дворе, и пожаловаться на всё, что произошло.

Но я не мог.

Просто стоял, уткнувшись ему в грудь, и обещал, что больше никому не позволю довести меня до такого состояния. Сжав руки в кулаки и впившись ногтями в ладони, мысленно клялся, что стану сильнее.

Я – Киллиан Парис Бёрко, сын Лукиана Бёрко, последнего императора. Единственный наследник престола, который чуть было не умер от рук местных головорезов.

Не такой участи я себе желал.

– Всё хорошо, – тихонько говорил Эдвард у меня над головой. – Я отвезу тебя домой. У тебя кровь на волосах, Готье. Тебя кто-то ударил?

Я зажмурился, сдерживая слёзы, и прошептал:

– Нет. Я сам. Нечаянно.

– Давай в больницу?

– Не надо. – Я наскоро вытер глаза и решительно проговорил: – Просто отвезите меня домой.

– Хорошо. Садись.

Переступив границу и оказавшись на территории Центрального района, я не испытал ни капли радости. Наоборот, чувствовал себя ещё более униженным. Во мне кипела злость и разочарование – ещё никогда в жизни я не был так зол на себя. Там, в Запретных землях, я оказался помехой, бестолковой обузой для всех.

Я столько времени ныл о том, что не мог сдать экзамены, о том, что робел перед Оливией, о том, что страдал от нехватки внимания отца и брата, а сейчас понял, что настоящие проблемы были по ту сторону границы. Дети, работающие с детства. Преступники, выясняющие отношения. Наркотики, насилие и смерть. Несправедливость, разруха, бессилие перед системой. И всё это совсем рядом, стоило только открыть глаза. Не об этом ли рассказывал так часто Скэриэл?

– Отлежишься, и всё будет как прежде. – Эдвард потрепал меня по плечу.

– Нет.

– Что? – не расслышал он.

– Уже не будет как прежде. – Нахмурившись, я посмотрел на него. Он понимающе кивнул, и мы продолжили путь в тишине.

Именно сейчас, проезжая по знакомым улицам, я осознал, как бесповоротно меняется моя жизнь. Мне предстояло поступить в Академию Святых и Великих, предстать перед Советом старейшин, возможно, переманить их на свою сторону, а если не выйдет, то избавиться от каждого, кто встанет на пути, – всё это ради того, чтобы взойти на престол и изменить ситуацию в стране.

Это государство возродилось на костях моей семьи, но империя будет жить, пока во мне течёт кровь Лукиана Бёрко.

XXXIX

Как только открылась входная дверь, в нос ударил кисловатый запах пота, дешёвого табака и палёного алкоголя.

– Ты отчим Райли? – спросил я у изрядно помятого мужчины, появившегося на пороге. Тёмные мешки под глазами, впалые щёки и глубокие морщины на лбу – выглядел он неприятно, а пах так, что тотчас захотелось отступить на шаг.

– Ну и? – Дыхнув на меня перегаром, он потёр покрытый двухнедельной щетиной подбородок и опёрся плечом о дверной косяк. – А ты из… – Он заторможенно указал на меня пальцем и прищурился, припоминая. – Из этого, ну, как его… Дома какого-то.

Именно такими, скорее всего, и представляли себе чистокровные низших.

– Кто там? – раздался слабый женский голос из глубины квартиры, а следом послышался нестройный звон бутылок.

– Да подожди, – крикнул он в ответ и с хитрой улыбкой спросил меня: – Ещё заплатить хочешь? – Тут он подошёл ближе, и я с нескрываемым отвращением всё же сделал шаг назад. – Ты от Эдварда? Я помню наш уговор: никакого вскрытия и расследования. Но Райли был мне как сын. Я вообще-то всё ещё горюю. Места себе не нахожу.

– Так горюешь, что на похороны не пришёл? – процедил я.

– А, ну да, занят был. – Мужик махнул рукой и огляделся, как если бы нас подслушивали, а затем уточнил: – Так ты из того Дома? Может, ещё подкинешь деньжат? А то как-то быстро вы Райли похоронили…

– Ага, – ответил я, доставая бейсбольную биту, которую держал всё это время за спиной. – Всё верно, я из «Дома Спасения и Поддержки», ты, чёртов ублюдок.

– Чё это? – Низший напрягся и медленно попятился.

Увидев Адама с битой, я подумал о том, что это отличная штука, чтобы выбить дерьмо из парочки людей. Этот сукин сын как раз нуждался в прочистке мозгов.

– Это тебе привет от Райли с того света, – с улыбкой произнёс я, замахнулся и ударил его битой по голове.