Репетитор для Бунтаря

Хочу возразить, но не успеваю. На сей раз Кай в буквальном смысле сокрушает меня поцелуем. Он целует меня по-настоящему, но совсем не так, как прежде. Если наш первый поцелуй был осторожным, плавно переходящим в изучающий, а все последующие были плотоядными, на грани сумасшествия, то этот поцелуй можно олицетворить с самой настоящей нежностью. И эта нежность сводит меня с ума гораздо действенней. Я вздрагиваю от удовольствия и продолжаю таять, мечтая, чтобы этот момент не заканчивался. Но Кай сам прерывает наш поцелуй. Не открывая своих глаз, он трётся кончиком своего носа о мою щёку. Знаю, он сейчас о чём-то размышляет, и я отдала бы всё, что угодно, чтобы залезть ему в голову. Но, боюсь, я навсегда запутаюсь в этом хитросплетении.

— Это всё по-настоящему? — шепчет он.

— Кажется, да, — так же шёпотом отвечаю.

— Сделай одолжение, Бри, не превращайся в полночь в тыкву, пожалуйста, — на полном серьёзе говорит он.

— Хорошо, я очень постараюсь!

Только сейчас до меня дошло, чего мне не хватало всё это время. ЕГО. Кай — абсолютнейшее сочетание не сочетаемого.

Глава 17.1. Бриана

Десять дней я живу спокойной и размеренной жизнью. Десять дней я не существую, а именно живу. Это необыкновенное чувство.

Время пролетело с быстротой молнии, не без помощи Кая, разумеется. Все эти дни мы провели вместе, именно дни, а не ночи. Вместо работы я приезжала к нему, чтобы разделить с ним очередной чудесный день. Чтобы уснуть в обнимку, лицом зарывшись у него в шее, чтобы поболтать ни о чём и обо всём, чтобы просто помолчать, не замечая ничего вокруг. В молчании мы прекрасны, как оказалось.

Ещё никогда я не ощущала такую необычайную лёгкость с человеком, с каким прежде чувствовала себя, как верхом на пороховой бочке.

На днях мне удалось выучить несколько жестов глухонемых, и странно то, что их значений я так и не узнала, но, думаю, там что-то пошлое или невразумительное, в духе Кая. Хотя если быть честной, то он совсем не такой. Надменность и высокомерие, которые присущи ему — это лишь то, что находится на поверхности. Видимость, камуфляж, маска — называйте, как хотите. Но стоит только попытаться погрузиться в него, конечно, опять же, если он позволит, то можно понять, что этот человек настолько многогранен, что ты просто изумляешься, когда открываешь в нём что-то новое.

Например, совсем недавно Кай огорошил меня тем, что с отличием окончил школу. Он знает два языка, не считая языка жестов. Любит чистоту и ненавидит опаздывать, читает классику и в восторге от азиатской кухни. Дома у него хранится кипа тетрадей, в которых насчитывается уже три тысячи стихотворений, а во дворе у него красуется, построенный им дом (не путать с будкой) для собаки, которую он мечтает завести. Мечтал. Сейчас его планы кардинально изменились и, к сожалению, собака в них больше не входит. Его ждёт Лос-Анджелес — город возможностей, но вместе с тем и разочарований. Я искренне надеюсь, что у него всё получится.

Вы спросите, что же сейчас между нами? Я не могу дать этому чёткого определения. Не могу или не хочу. Всё то время он был мне другом, ну или немножечко больше, чем друг. Друзья всё-таки не целуются и не засыпают на одной кровати, приклеившись друг к другу. Дальше поцелуев мы пока ещё не заходили, и я не знаю истинных причин его сдержанности. Это, конечно, наталкивает на некоторые мысли, но совершенно не напрягает меня. Мне даже нравится этот его робкий трепет по отношению ко мне. Мы будто находимся на стадии зарождающихся чувств и это, безусловно, очаровывает меня. Словно всё то, что между нами было раньше, происходило не с нами, а теперь мы не можем оторваться друг от друга, но и переступить черту нам что-то мешает. Это мило, но в то же время странно.

Что касается родителей, то я не стала сообщать им об увольнении. Каждое утро я, как влюблённый подросток, вру им, для того, чтобы сбежать из дома и провести время с Каем. И я, наверное, уже согласилась на его уговоры уехать с ним, потому что уже подыскиваю себе работу в Лос-Анджелесе. Я даже умудрилась откликнуться на несколько резюме, чтобы проверить свою удачливость. Правда пока ещё никто не соизволил мне ответить. Одно радует — в этом городе школ намного больше, чем у нас супермаркетов. Так что, думаю, удача в любом случае рано или поздно мне улыбнётся. Спасибо мистеру Ривере, иначе я не смогла бы заниматься своим любимым делом.

Так может жизнь налаживается? Может стоит плыть по течению, просто жить и радоваться жизни… чувствовать и понимать, что вот оно — счастье…

— Дочка, ты уже уходишь? — спрашивает мама. Я быстро киваю, когда прохожу мимо неё к выходу. — Не уходи, тебя к телефону.

Торможу и таращусь на неё.

— И кто же может мне звонить на домашний, боюсь представить? Неужели Санта-Клаус?

Мать с укором смотрит на меня.