Реплика в зал. Записки действующего лица

На первый взгляд - ничего необычного: критик, не унижая ничьего личного достоинства, оставаясь в рамках сугубо профессионального разговора, высказывает свое мнение о двух кинолентах. С чем-то согласен в них, с чем-то нет, не голословен - выдвигает аргументы. Его аргументы можно оспорить, выдвинуть другие - нормальная, казалось бы, ситуация.

Но, придя с вольных полей газетной журналистики, я не подозревал, что, оказывается, здесь, в кино, Быков ходит в неприкасаемых и позволить себе сказать о нем нечто спокойное, но критическое так же невозможно, как в приличном доме сесть за обеденный стол в шапке. Это явление кто-то метко назвал "террором среды": кого назначили у нас в домашние гении, не тронь, перестанем тебя уважать!

Много собак спущено на запретительную советскую цензуру - и поделом, заслужила. Но "террор среды", право, не лучше.

Ту мою статью Е.Сурков напечатал в "Искусстве кино" целиком и без поправок. Потом еще в двух номерах по ее "следам" прошла дискуссия. Наконец, вместе с журналом "Семья и школа" был организован "круглый стол" о проблемах кино для детей, итоговые материалы которого оба журнала опубликовали одновременно.

Что же касается Ролана Быкова, то скоро я понял, что мои независимые рассуждения задели его, как говорится, за живое. Может быть, потому, что я был прав? Или просто от привычки слышать только комплименты? Не знаю... Но в ряде его интервью я угадывал потом внутреннюю полемику с моей статьей...

Наши последующие отношения с Роланом Быковым протянулись по годам редким пунктиром. Сами собой обозначались штрихи и черточки, без всякой, казалось бы, связи между собой, но все по-своему памятные...

Я еще застал искрометный спектакль в Московском тюзе "О чем рассказали волшебники" по пьесе Вадима Коротылева, где Ролан Быков лихо играл Бармалея. Играл озорно, заразительно, фонтанировал актерскими придумками, дети были в восторге. Потом появился фильм " Айболит - 66", где он блистательно повторил сделанное на сцене. Его актерская биография великолепна: работы у Аскольдова, Тарковского, Германа, можно не перечислять - об этом сказано и написано много. В актерском деле он был Паганини - так бы я сказал коротко..

Он хорошо говорил, выступая с трибун, оратор был несравненный. Этот его талант особенно эффектно развернулся в перестройку.

Он источал энергию и был, мне кажется, буквально испепеляем актерским в своей основе желанием поразить. Это наложило отпечаток и на его фильмы, считающиеся фильмами "для детей". Они, мне кажется, перегружены, слишком загромождены приметами и придумками, явно адресованными нашему брату, взрослому. Исключение - вершинная его картина - "Чучело". Здесь есть равновесие, трюк занял подобающее ему место, не заслонил мысль и чувство. А мысль значительная, она, между прочим, о терроре среды, о неприятии ею всего оригинального и от нее, от среды, отличного - о трагедии уникального в море заурядности.

Наша первая встреча с Роланом случилась лет за десять до "Чучела" - во времена "Автомобиля, скрипки и собаки Кляксы". Я только что пришел в Госкино, прочитал сценарий, захотел встретиться с режиссером - что-то обговорить перед запуском. Быков пришел взъерошенный, настроенный на схватку. "Что же, - заявил он с порога, - если вы сюда пришли, мне из кино уходить?!" Сразу дал понять, что помнит мою статью. Тем не менее, разговор получился вполне мирным, существенных разногласий не обнаружилось. Сценарий был одобрен, да и с картиной потом, насколько помню, никаких проблем не было.

Тогда подумалось: до какой же степени раздражения доведен человек, если так памятлив на вполне рядовую о нем публикацию, как готов к недоброму продолжению... Объяснить его тогдашнее эмоциональное перенапряжение, конечно, можно: лежал на полке "Комиссар", был запрещен его Пушкин во МХАТе. Виновникам своих бед он тогда ничем ответить не мог. Отомстить, - тем более. Удалось ему расправиться только с автором злополучной статьи, но это произошло гораздо позже...

Когда-то, еще в газетные свои годы, я оказался в доме народной артистки СССР Лидии Князевой, - пришел побеседовать, готовясь к сценарию для диафильма о ее творчестве. Она играла на сцене мальчиков, и делала это гениально. Она была вообще выдающейся актрисой, безотносительно к амплуа травести. Она так тогда и сказала: "Я же нормальная артистка, только не выросла". А потом она стала плакать и долго не могла успокоиться, - это когда рассказывала, что их приемный с Роланом Быковым сын то ли в колонию угодил, то ли что-то подобное с ним случилось. Взяли, называется, на воспитание...

Потом была другая ситуация, в другое время... Народный артист СССР Всеволод Санаев зашел в "Советский экран", чтобы вычитать и завизировать свою статью. День заканчивался, из редакции вышли вместе. Я и сейчас могу показать то место, где он вдруг остановился и - заплакал. Молчит, слезы бегут ...

- Всеволод Васильевич! Что? Почему?..

- Вы не представляете, какой ад вошел в наш дом! - почти простонал он.

Тогда все знали, что недавно его зятем стал Ролан Быков.