Рерих. Жизнь. Творчество

ИНДУССКИЙ ПОЭТ РОБИНДРАНАТ ТАГОР. Если произведение живописи совершенно, то мы не можем сказать, что именно означает оно; но мы видим и понимаем его значительность. Такова природа музыки. Если какое либо искусство может быть выражено точно другим, то это верный признак, его неудачности. Ваши полотна, Николай Константинович, кристально ясны, но они не объяснимы словами; ваше искусство ревниво охраняет свою независимость и поэтому оно велико!

СВЕН ГЕДИН:

Тибетцы одеты в грязные вшивые шубы при полном… отсутствии штанов. Черные лохматые волосы висят спутанными прядями по их спинам и плечам, которые лоснятся от многолетнего этого соприкосновения. Неуклюжие сабли и ножи торчат у них за поясом за которым болтается еще трубка… кошель с табаком, шило и огниво, а ружья снабжены вилками висят за их спинами… Тибетцы называющие себя «Чангпа» в переводе означает «северные люди» зиму они проводят в пустынной местности живя охотой. Козы и Яки дают им молоко, а дикие животные – мясо и меха. Мясо они едят сырое, высушенное и твердое как камень. В своей просторной шубе они обыкновенно носят с собой ребро дикого осла или яка, имеющий вид куска черного дерева и, когда у них появляется аппетит, то они отрезают от него тонкие кусочки острым ножем. Но величайшее им наслаждение доставляет китайский чай с кусочком масла, особенно, если он в достаточной мере грязен и полон листьев и стеблей. При скудности трав в этой стране даже лошади привыкли к мясу, эти маленькие, толстенькие, длинноволосые животные с особым удовольствием жуют его до тех пор, пока слюна не повиснет длинными сосульками изо рта. Кочевникам известны все источники и пастбища, по которым уже бродили их прадеды. В древних каменных оградах они ставят ловушки на диких ослов и антилоп. Беззвучно и ловко крадется охотник против ветра за диким яком: кремнем он высекает искру из стали, ловит ее на фитиль и зажигает конец шнура, который ведет от курка к затравке. Обыкновенно як падает после первого выстрела, ибо охотник – меткий стрелок и должен обращаться бережливо с порохом и свинцом. Женщины ухаживают за домашним скотом и когда охотник после, захода солнца возвращается домой, то его ученые яки перед палаткой жуют жвачку. Там они проводят всю ночь, так как их навоз единственное топливо этих кочевников – остается под рукой. Овцы ночуют в круглых каменных загонах, охраняемые от волков большими, злыми собаками. Вечером все располагаются вокруг огня, над которым кипит котелок с чаем. Длинная китайская трубка переходит из уст в уста. Беседуют о сегодняшней добыче, о присмотре за стадами, об опасности от/ волков, о планах на следующий день и о переходе в более обильные дичью области Тут один дубит кожу яка, там другой чинит, при помощи шила и жил свои рваные подметки, в то время как третий выкраивает из шкуры дикого осла ремни. Женщина сбивает в большом кувшине масло, а дети играют при свете огня.

РАНО ВСТАЮТ. Потом все заворачиваются в свои шубы и засыпают. Но еще раньше, чем солнце успеет окрасить самые высокие вершины гор, мехи снова раздувают погасший огонь к работе нового дня… Так живут они с незапамятных времен, кочуя по тощей земле своей родины Чанг-Танг или Северной области, в постоянной борьбе с лишениями и опасностью. Метели их неизменные соседи.

ЛЮБЯТ СВОЮ РОДИНУ.

И все же жизнь в другом месте не представляла бы для них никакой прелести. Только здесь среди этого великого Одиночества этого ледяного холода, пляшущего снежного вихря и белого лунною света безмолвной тибетской зимней ночи они чувствуют себя «Дома».

* * *

Последняя книга И. К. Рериха «Алтай – Гималаи» (Нью-Йорк 1929 г.) по выражению Клод Брагдона, написанная в «седле», своими четырмястами страницами английского текста вводит читателя странный мир, редко встречаемых сведений об Индии, Тибете, Ладаке, Малом Тибете, Монголии, Синкиянге и Алтае.

Бурлюк: Путь в грядущее лежит через познание тайн Прошлого. Чтобы постигнуть исчезнувшее, часто необходимо бывает воображение более грандиозное, чем для начертания будущего. Будущее можно проверить, дождавшись его прихода, но воображающий о прошедшем находится в гораздо худшем положении, ибо он часто не может убедиться в своей правоте.

Рерих:

В Индии в 1924 году я встретился с братом Робиндранат Тагора Абанидратом художником, главой Бенгальской школы. У поэта есть также племянник Гогонедранат, видным живописец, являющийся секретарем Бенгальского общества художников.

Рерих: Тяжела жизнь индусского художника. Много решимости нужно, чтобы оставаться на тернистом пути. Почему это так, что во всех странах мира условия жизни ученых и художников всегда трудны!

В Бомбее, за решетками сидят женщины-проститутки. В живом товаре виснущем на перекладинах, в вытянутых руках, в зовах их впечатлен линейно ужас телесного поругания. Индусский Садху проходит по переулку, куря благовония, чтобы очистить место.