Решая судьбу человека…

Рассчитывать здесь на признание Иголкина было трудно — он относился к той категории преступников, которые сознаются лишь тогда, когда уличены неопровержимыми доказательствами.

Ознакомление с товарными отчетами позволило сделать вывод (впоследствии этот вывод подтвердила и экспертиза), что Иголкин, приходуя поступившие апельсины, лично занизил их количество на 4 000 штук, а Жилетов, несмотря на явную незаконность операции, осуществил соответствующую бухгалтерскую проводку.

И Горшунов решил еще раз подробно допросить Иголкина. К допросу он тщательно приготовился.

На этот раз Иголкин вошел в кабинет следователя мрачный, осунувшийся.

Глухим голосом он спросил:

— Снова сюрприз?

Следователь усмехнулся:

— Импортные апельсины, зараженные средиземноморской плодовой мухой.

Иголкин сделал круглые глаза: апельсины были вполне качественные, и никто от этого не пострадал!

— А государство?

— Знаете что? — Обвиняемый встал, прошелся по кабинету, затем, точно борясь с самим собой, сказал: — Дайте мне собраться с мыслями, и я вам расскажу всю правду.

Следователь предоставил ему эту возможность.

Через два дня Иголкин стал подробно рассказывать, как происходило массовое хищение материальных ценностей на овощной базе.

— Я сам в прошлом — председатель колхоза. Первое время работал добросовестно, колхозники были довольны. Потом начал пить и утратил их уважение. Меня освободили, и, приехав в Казань, я устроился разнорабочим на овощную базу. Вскоре руководство торга направило меня на двухмесячные курсы. По окончании их я был назначен заведующим базой.

Незнакомые люди, незнакомое дело и строгий урок, полученный в колхозе, заставили меня серьезно отнестись к новой работе. Но мои благие намерения рухнули.

Однажды в контору явился бухгалтер базы Жилетов. Он был навеселе. Покачиваясь, близко подошел ко мне, пытливо заглянул в глаза:

— Ты что из себя трезвенника строишь? Ведь знаем, за что выгнали тебя из колхоза. С нами так держать себя не гоже. Опозорим и выгоним.

— Что я должен делать? — раздраженно спросил я.

— Научим, — многозначительно сказал Жилетов. — Завтра к тебе поступят импортные апельсины, «кусков» тридцать можно заработать. Я пришлю эксперта Петрова, он знает, как составлять акт.

— А дальше что? — прервал я его.

— Да ты слушай, еловая голова. У тебя, скажем, гнилых апельсинов будет 100 штук, а Петров пишет 1000 штук. Загнивших, скажем, было 300 штук, а Петров укажет 2500. Понял? Петрову за это надо будет пару тысчонок отвалить. Есть у меня знакомые директора магазинов, через них и будем сплавлять апельсины. Да запомни еще: когда станешь выписывать накладные, укажешь в них одно количество, а отпустишь больше. Вот и большие деньги будут. Понял, как надо работать?

— Понял, — мрачно ответил я. — А начальник как на это посмотрит?

— Наш Ситов в этом деле академик, — ответил Жилетов. — Щука хитрая, в сети не попадает.

На следующий день явился эксперт Петров, которого Жилетов рекомендовал как «своего человека».

Перед началом экспертизы Петров потребовал угостить его «живительной влагой» для поддержания духа. Освежившись, он тут же состряпал акт экспертизы.

Позднее подобные операции проводились с мандаринами, яблоками, лимонами, картофелем. Деньги, как заявил Иголкин, «лились рекой». Сколько всего было похищено товаров за 1957, 1958 и 1959 годы, сколько выручено денег — он даже не помнит, во всяком случае похищены десятки тысяч. Эти деньги делились с Ситовым, Жилетовым, Давлетовым.

Легко добытые деньги расходовались на систематические пьянки в ресторанах с женщинами легкого поведения. Конторка овощной базы была превращена Иголкиным и его собутыльниками в открытую круглосуточную пивную. После пьянок в ресторанах тунеядцы приезжали туда с компанией.

Пожалуй, Иголкин и в самом деле точно не знал, сколько украдено денег.

— По самым минимальным подсчетам, — заявил вначале Иголкин, — я похитил апельсинов, мандаринов, лимонов и других товаров на сумму не менее 65 000 рублей. Кроме того, недостача товаров составляет 287000 рублей. Испорчено и списано овощей, картофеля и фруктов (сверх установленных норм) на 560000 рублей.

Таков результат деятельности Иголкина.

Активную помощь Иголкину во всем оказывали старший товаровед Давлетов и бухгалтер базы Жилетов.

Первый из них составлял фиктивные акты, в которых занижал количество фруктов и картофеля, а второй по бухгалтерским документам списывал с Иголкина украденные товары. Формы списания и вуалирования недостач были разнообразные.

Иголкин ценил своих соучастников. Давлетова он угощал в ресторане, знакомил с молодыми женщинами. Не был обижен Жилетов, поживились «эксперты».

И вот теперь невольно возникает вопрос: как мог Иголкин длительное время безнаказанно расхищать народное добро? Где были руководители торга?

Вызванный на допрос директор торга Деревянкин заявил, что он ни о чем не знал. Однако еще в 1958 году работница базы Наташина сообщила ему об образе жизни Иголкина, о расходовании крупных денежных сумм на пьянки.

Было известно Деревянкину и о порче фруктов, картофеля и овощей, но меры к предотвращению этого не принимались.