Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ)

Этот неожиданный экспромт сбил с толку бывшего актера. Пытавшийся подстраиваться под начальника, он не знал, как отреагировать на это. Стихотворение показалось ему бездарным, но это могло быть ловушкой. Вдруг Хама решил проэкзаменовать его художественный вкус. Но Хама сам сгладил неловкий для гостя момент:

– Это стихотворение вдохновлено дзен-буддизмом. Я считаю, что эта религия содержит в себе ключ к сокрытому. И при этом позволяет верить в каких угодно богов.

Кумеда открыл рот, чтобы что-то сказать, но Хама внезапно поменял тему.

– К слову, о сокрытом и богах. Во время вашей работы на Карафуто вы ничего не слышали о некоем мальчике? Хоть вам это знать и необязательно, но я вам расскажу, чтобы вы лучше осознавали ответственность. Этот мальчик – сын богини. Он очень важен для нас, только ему под силу исполнение одного древнего пророчества.

Кумеда слышал о ребенке. О нем иногда болтали завсегдатаи сахалинских трактиров. Более того, он даже знал людей, которые видели этого мальчика и могут помочь его найти. Но сам он был убежден, что это работа русских тайных служб, и совершенно не ожидал, что такой могущественный человек, как Хама, искренне верит в подобную чушь для простаков. Подумать только, человек, перед которым он трепетал от страха, верит в басни для темных крестьян и рыбаков.

– Вы уверены в информации? – осторожно осведомился Кумеда. – Я краем уха слышал, что это происки русских агентов. Но нам точно известно, что некий «волшебный мальчик» действительно прибыл на Карафуто в сопровождении двух мужчин.

Хама побагровел:

– В нашем обществе все уверены в том, кто на самом деле этот мальчик, – он тщательно выговаривал каждое слово. – Этот мальчик жизненно важен для нашего народа, найти его – первостепенная задача государственной важности. Это дитя спасет Японию, только ему ведомо пророчество, которое сделает нас величайшим народом на земле! – на последних словах самурай сорвался на крик. – Вы знаете, где он?

Хама был в гневе, но страх Кумеды неожиданно прошел. Он не был гением, но хорошо чувствовал обстановку, этому его научил театр. Он больше не мелкий агент в костюме торговца, он стал хозяином положения. Теперь можно заработать больше какого-то там Мотодзиро, который сорил миллионами в Европе.

– К сожалению, его похитили неизвестные.

Хама едва не рухнул на пол. Слегка покачнувшись, он ухватился за спинку стула. Философ совершенно потерял самообладание:

– Немедленно займитесь его поисками, – произнес он упавшим голосом и достал из другого кармана еще один конверт, больше прежнего: – Это вам на дополнительные расходы.

Кумеда и Токояма поклонились и направились к выходу. Кумеда ликовал в своих мыслях: посмотрите-ка, изображал такого отважного и хладнокровного самурая, а сам чуть не упал в обморок, как деревенская дурочка на театральном представлении. И деньги сразу нашлись. Хотел меня провести, хе-хе, ну ничего, теперь ты в моих руках.

Токояма по-прежнему молчал, и по его лицу нельзя было даже предположить, о чем он думает и какое впечатление на него произвела эта встреча.

Глава 5

Утром в конце ноября 1903 года, в окрестностях Александровского поста, через лес двигались три фигуры. Впереди шел коренастый ладный мужчина, одетый на манер охотников из коренных жителей острова – в теплую тюленью парку, меховые штаны и унты. Судя по уверенным движениям и привычному спокойствию, с которым он держался в неприветливой мерзлой сахалинской тайге, его можно было принять за туземца-гиляка, возвращавшегося с охотничьего промысла, но двухнедельная русая борода и зоркие зеленые глаза, сверкавшие из-под капюшона, выдавали в путнике пришельца с материка.

Его спутники – худая, с отросшим коротким ежиком на голове, большеглазая женщина и ребенок, по виду японец, наряженный в слишком просторный, явно с чужого плеча, айнский традиционный костюм, – осторожно пробирались следом.

Путники оставили в стороне свежепроложенную широкую и удобную дорогу и спускались в Александровскую долину по едва приметной, присыпанной снегом охотничьей тропе, известной лишь сахалинским аборигенам да еще, может, паре зверобоев из Дуйки и Александровска. Тропа петляла по густому хвойному лесу, огибая трясины и овраги, частенько приходилось перелезать через повалившиеся во время осенних бурь вековые стволы или продираться сквозь облепленный снегом кустарник.